Он подошёл к стойке:
— Пива и мяса!
— Сначала пять золотых, которые ты мне задолжал, а там поговорим, — на бармена этот господин должного впечатления не произвёл.
— Ну началооось… — Бомптириус закатил глаза. — Порядочному магу уже и пожрать нельзя.
— Порядочные маги сначала платят, а потом жрут, — все так же невозмутимо отвечал бармен.
— Фредди, ну по старой дружбе…
— По старой дружбе я могу тебе стакан воды налить и под зад пнуть. — Бармен усмехнулся.
Бомтириус не успел ничего возразить, как дверь бара распахнулась, запуская очередную порцию мглы с улицы города, и высокую женщину в длинном грязно-бирюзовом платье. Потрясающее воображение декольте, безобразный шрам на правой половине лица и извивающиеся серьги-змеи были, похоже, слишком хорошо знакомы всем посетителям этого заведения. Все, кто в баре сидел — встали, и покорно опустили головы. И только Бомптириус не только не изменил положения, но даже и взгляд его оставался таким же — как будто перед ним просто был давний приятель.
— О, Дюва! Каким ветром да в такую дыру? — Бомптириус отошёл от стойки бара и распахнул руки в ожидании дружеского объятия.
Она зло прищурилась.
— Только не надо заигрывать со мной. Ты сам предложил встретиться здесь.
Взгляд его стал цепким и спокойным. От придурковатости почти не осталось следа.
— Разумеется. Я еще не потерял остатки мозгов, чтобы общаться с тобой тет-а-тет. — Он обернулся к бармену. — Фредди, ну а сейчас-то ты принесешь пожрать?
Бармен скрипнул зубами:
— Для тёмной княжны — всё, что угодно, — и удалился.
— Присядем? — Бомптириус гостеприимно показал на столик в глубине зала за тёмными портьерами.
Дюва молча прошла и села. Сделала сложное движение руками и заметно напряглась. Блондин с интересом наблюдал за её действиями.
— Ты ловко маскируешься, княжна. Я и сам хотел поставить полог тишины, но хотелось посмотреть, как ты…
— Завались. Сейчас говорить буду я. — Она скрестила руки на груди. — У меня есть к тебе дело.
— За бесплатно я работать не буду, ты же знаешь!
Дюва фыркнула:
— Ты бы за деньги для начала работать научился, бестолочь, — беззлобно парировала она. — Есть одна проблемка, и пока ты сможешь с ней разобраться.
— И что это за проблема?
— Кто, не что.
Он поморщился.
— Я за такое не берусь.
— Да если б у меня был выбор, я бы к тебе не обратилась, будь покоен. Но условия непростые, а проблема обещает быть грандиозной уже через пару месяцев. — Она приблизила к нему лицо через стол, и змеи в её ушах зашипели.
— Объясняй тогда толком. Нас никто не услышит…
— Ну да, ну да, никто, даже всякие не в меру одарённые?
— А с годами паранойя берёт своё! — Он заливисто рассмеялся. — Не переживай, тут нет Скелетто, чтобы разбить твои чары.
Дюва с ненавистью оглядела бар и Бомптириуса. Этот олух был прав. Неважно где — здесь или в замке, — их всегда могут подслушать. Тем более, дело отлагательств не терпит, если верить её полоумной коллеге.
— У Ричарда есть наследник.
— Ну да, да, у него есть дети.
— Ты не понял, дружочек. У нашего великого белого мага, прекрасного и, сука, вездесущего, есть магический наследник. Ричард где-то откопал девицу с таким же потенциалом, как у него самого. Я жду не дождусь, когда он наконец-то сдохнет — пожил уже пару сотен, хватит. А тут новости от Амалии — она, прикинь, письмо накатала.
— Тебе написала белая королева??
— Конечно, нет! — Дюва почти улыбнулась. — Мне донесли, что эта дура написала письмо. Еще бы позвонила по телефону с такими новостями! Теперь я точно знаю, что Ричарду осталось недолго. И это отличная новость. Плохая новость в том, что наследница вот-вот прибудет в преисподнюю. И от неё надо избавиться сейчас. Она еще не была здесь, она еще не узнала своей силы.
— Дюва, ты же знаешь, я не убийца.
— Мне плевать. Ты должен от неё избавиться. Иначе от тебя избавлюсь я. Это будет отличный повод поквитаться.
— И останешься без дипломатической связи со светлыми?
— Просто избавься от неё. Мне всё равно, как. Я не постою за ценой. — Она на минуту задумалась. — У тебя же ведь еще остались связи там?
— Не понимаю, почему именно я. — Упорствовал Бомптириус.
— Она просто должна сдохнуть так, как будто это дело рук белых. Тёмные должны остаться в стороне. Такой ответ тебя устроит?
* * *
Мари проснулась в четыре ночи от того, что отлежала себе руку. Она так и уснула на этом блокноте, прямо за столом. Так и подмывало снова взяться за карандаш, но она одернула себя и заставила выключить свет и перебраться в кровать.
Это утро выходного дня дало иллюзию ясности. Она… Чёрт, кто же она такая? Пока Мари точно знала о себе одно: она может что-то, что выходит за рамки обычных человеческих способностей, но это что-то сжирает колоссальное количество энергии. И есть такие же как она.
Она была странно, иррационально спокойна. Взяла давешнюю тетрадь. Разумеется, листы были всё так же чисты. Села за стол и набросала: «И что же дальше?»
— Я ждала, когда ты проснёшься, — слова были написаны явно женской рукой: редкий мужчина хотел бы придать своим словам розовый цвет и писал бы с таким количеством завитушек.
— Кто ты?
— Тебе это ни о чём не скажет. Зовут меня Жюли.
— А зачем тогда было меня ждать?
— Ты нам нужна.
— О. Исчерпывающе… А поподробнее можно?
— Не смейся и не удивляйся. Я приду к тебе. Выйди из дома часа через полтора.
— Как я тебя узнаю?
— Узнаешь! Не бойся!
И строки поплыли. Мари даже сделала попытку удержать строки ладонью. Но, разумеется, это не помогло.
Внезапная мысль озарила её: «А что это за тетрадь?» — вдогонку написала она.
— Какая тетрадь?
— Ну… эта, — оторопела Мари.
— Не у всех таччилд выглядит как тетрадь. У кого-то томик классика, у кого-то записная книжка, у кого-то даже кусок картонки. Эта вещь — почти что живая, она, можно сказать, сама находит себе владельца. Увидимся.
— Но…
— Не переживай, я всё тебе покажу и расскажу!
Строки расплылись, и Мари откинулась на спинку стула. Но не прошло и пяти секунд, как в голове зазвенел приятный, но надоедливый звонок: в тетради снова вырастали розовые буквы:
— Извини, я кое-что забыла. Когда ты кому-то пишешь, не надо указывать адрес, а надо лишь подумать об этом человеке или о конкретном таччилде, как это с тобой произошло. — И, не дождавшись ответа, буквы расплылись снова.
Мари пугало собственное спокойствие. Всё, всё происходящее давно уже выпало за рамки нормального, но как будто бы только сейчас всё встало на свои места.
Через полчаса Мари спустилась на кухню, где уже закончила колдовать над завтраком Элизабет. На столе высились горы горячих бутербродов.
— Доброе утро, Лиз!
— О! Ты уже проснулась, Мари? Доброе утро! — блондинка достала с полки две огромные кружки, по размерам едва отличавшиеся от пивных, и разлила по ним крепкий ароматный чай с мятой.
— Слушай, как у тебя получается из не пойми чего создавать шедевры? — хрустнув бутербродом, спросила Мари.
— Не боги горшки обжигают, — она подмигнула падчерице. — Я тебя как-нибудь научу своим секретам. Но только не сейчас…
— Отчего же?
— Открою тебе страшную тайну — я лентяйка!
Мари даже поперхнулась:
— Ты?.. лентяйка?.. Кхе… хм… Насмешила!
— Ты зря так! — улыбнулась Лиз. — Просто, я жаворонок, встаю рано… А что ещё утром делать, когда в животе урчит от голода?
— И то верно.
Зевая и почёсываясь, в кухню вошла Влади в пижаме цвета ясного неба с облаками и в розовых безразмерных тапочках-зайчиках. Уши зайцев волочились по полу, собирая крошки. Сестра достала с полки подобную кружку, налила чай и подсела к притихшим Элизабет и Мари — они едва переводили дыхание от растерянности. Владлена, всегда ухоженная и почти идеальная, не то что в пижаме, даже босиком никогда не выходила из своей спальни. Что уж говорить про макияж, укладку и безупречную одежду! Владлена в пижаме и эти тапочках — это было событие почище землетрясения.