-Я позвоню Владу…
-Тоша, - снова прервала я его, - Мы сами справимся.
Антон посмотрел на меня с минуту, а я молилась, чтобы меня сейчас окончательно не покинули силы, и я не рухнула бы мешком на кровать.
-Хорошо, - через долгую минуту произнес он напряженным голосом, - Сейчас принесу аптечку и посмотрю, чем еще тебя можно полечить.
Как только он вышел из комнаты, я с размаху легла на подушку, тихонько застонав. Сумасбродство? Да, именно оно, но мне осточертела больница, врачи и сама эта болезнь. Сознание я не теряла, температура высокая, но не критичная, поэтому справлюсь своими силами.
Уже через две минуты меня напичкали жаропонижающими и заставили выпить горячий чай с молоком. После чая на меня напала полудрема и пришло даже какое-то облегчение, поэтому я с блаженным стоном, уткнувшись в подушку, снова провалилась в сон.
Была глубокая ночь, когда я проснулась от легкого поглаживания и тихого бормотания.
-Маленькая моя, родная, девочка моя любимая...Прости меня, малыш, я сошел с ума, плохо думая о тебе… Я конченный урод, ты не заслуживаешь такого, как я, но именно ты делаешь меня лучше, только из-за тебя эта земля еще мирится с моим существованием...Я так боюсь потерять тебя… И именно из-за этого страха теряю остатки разума…Больно, как же мне было больно, когда ты сказала, что не любишь меня…Но я готов к этому… Давно готов. Такая, как ты, не может любить такое чудовище, как я. Все просто, девочка моя. Моей любви хватит на двоих, родная.
Мое сердце упало после его слов. На глаза навернулись слезы, из груди рвались рыдания, я прикусила губу, чтобы не разреветься. Но это не помогло. Мне было безумно жаль его, я чувствовала его боль, как свою, а еще я поняла, что…. Люблю его вопреки всему, не за что-то, а просто так. Не девической любовью, как девять лет тому назад, а любовью уже взрослой женщины.
Антон продолжал нашептывать и успокаивающе гладить меня по плечам, и я не выдержала, разрыдалась в голос, содрогаясь от дрожи в его объятьях.
Ничего не имело значения. Я выплескивала со слезами свою обиду и злость, свой страх, что пережила за последние месяцы, свою по сути капитуляцию, потому что мое сердце, в который раз тянулось к нему, даже зная, понимая, что ничего не измениться, что он таким и останется. Но разве нужен он мне будет другой? Будет ли он тем Антоном, которого я любила?
Все время пока я плакала, он крепко обнимал меня, повернув к себе, целовал мое лицо и шептал какие-то нежные глупости, которые я не воспринимала, но которые дарили мне утешение. Когда я немного успокоилась, то поняла, что в нашей схватке нет победителей и проигравших. Мы оба заложники наших чувств и наших страстей. И, по сути, мой муж так и остался тем мальчишкой, которого не любили в детстве собственные родители и который больше всего на свете боялся быть отвергнутым, поэтому маскировал свой страх, заменяя боль на жестокосердие. Глубоко вздохнув, я оторвала голову от его плеча и тихим, но твердым голосом произнесла:
-Твоей любви не хватит на нас двоих, Тошка.
Муж замер, превратившись в каменное изваяние и впиваясь в меня замершим взглядом.
-Таких жертв не нужно. Ты прав. Я солгала и тебе, и себе, посчитав, что не люблю тебя. Люблю, до боли в сердце, люблю, вопреки всему. Я никогда не спала с Виком, Антон.
-Я верю, маленькая, - сдавленно прошептал он.
-Но никогда тебе не прощу твоего недоверия.
Антон сжал челюсти и прикрыл глаза, не выпуская из объятий. Молчал, а я … Да, я решила чуть-чуть, совсем немного, помучить его своим молчанием и только выдержав паузу, сказала:
-Поэтому всю свою жизнь ты будешь вымаливать у меня прощение, зараза такая.
Антон с шумом выдохнул и с недоверием распахнул глаза, вглядываясь в мое лицо.
Я робко ему улыбнулась и тут же была зацелована нежнейшими поцелуями, что порхали по щекам, глазам, всему лицу. Прерывисто вздохнула, запуская свои пальцы в его волосы.
-Как ты, малыш? - тут же забеспокоился Тошка и опустил на лоб ладонь, проверяя нет ли у меня температуры.
-В порядке, - прошептала я, смотря на него, на его мужественное лицо, сверкающие любовью глаза, чувственный рот, который мне тут же захотелось поцеловать. Облизала пересохшие губы и услышала мучительный стон.
Антон уткнулся лицом мне в шею и пробормотал:
-Это никогда не кончится. Я понял это давно, но надеялся, что с возрастом хотя бы притупится. Ошибся. Мне необходимо касаться тебя. Понимать, что ты моя. Иначе схожу с ума. Иначе, начинаю думать, что не нужен тебе. Я ненормальный, потому что ты сейчас больна, а я только и могу думать о том, какое мягкое твое тело, как я хочу взять тебя, услышать, как ты кричишь подо мной, чувствовать тебя, всеми клеточками, всей кожей, вдыхать твой запах, только так, я не схожу с ума. Только тогда, я прекращаю думать о том, что однажды ты уйдешь, бросив мне, что не любишь, что не нужен.