-Но то, что он подключил твоего мужа в аферу с заводом, тебе не нравится,- закончил за меня крестный, а я на него уставилась.
-Так ты в курсе?
-Девочка, ты что? Вся область на ушах стоит, только и разговору о том, что ген. директора завода сместили, а нового не назначили. Но это знает простой народ. А вот в узких кругах знают всю кашу, что Митяй заварил.
-Что думаешь по этому поводу?
-Гавно дело, вот что я думаю,- отрезал дядя Боря, выпив рюмку коньяка и закидывая в рот лимон,- Не потянет Митяй. Азид его с потрохами сожрет и твоего мужа за компанию. Совет тебе один: уезжай отсюда.
-Я его не брошу,- с вызовом ответила я крестному, а он на меня посмотрел сощурившись.
-Угу, понятно. Дура девка. От меня-то что надо?
- Информация, дядь Борь. Что они делать собираются? На днях уехали, меня в доме полным охраны закрыли, хитростью к тебе, вот, вырвалась.
-Нет, ну, точно дура девка,- хохотнул крестный,- Куда лезешь? Мужики свою башку, гляди того оставят, а от тебя и мокрого места не останется.
-Это мы еще посмотрим,- упрямо заявила я.
-Да-а,- протянул крестный и как-то жестко на меня посмотрел,- Характером в отца,- констатировал он, а я почувствовала, как бледнею.
-Пусть земля ему будет пухом,- произнес он и выпил еще рюмку. У меня руки задрожали, но коньяк я выпила, даже не закусив и почти не почувствовав вкуса.
-Значит, правду говорят, что это ты Витальку мочканула...
Рюмка выпала из моих рук и со звоном разбилась, куда деть глаза я не знала, а что с собой делать, вообще, понятия не имела.
-Как ты могла! - шарахнул тем временем дядя Боря по столу и тот подозрительно заскрипел,- Он твой отец! Был! Понимаешь?! Был!
-Вот именно был! - заорала я, размазывая невыплаканные слезы по лицу,- Только перестал им быть, когда стрелял в меня, в свою родную дочь! Не я начала, понимаешь? Не я! - и заревела в голос. Казалось, такой адской боли я не испытывала никогда. Все эти годы я пряталась, отгораживалась стеной, не пропускала настоящие чувства в душу, но теперь, здесь, глядя в глаза его лучшего друга, я оплакивала его смерть, дурную, проклятую судьбу. И сил остановиться не было. Да и не хотелось. Ничего не хотелось.
-Лен, ... слышишь, ...прости меня дурака старого, ...я ведь все знал, как там все было, ...просто, думал тебе все равно, ... а ведь он все равно был твоим отцом...
При этих словах я разревелась еще больше, так больно, Господи, жалко, что от такой боли не умираешь.
Раздался звонок в дверь, но мне было все равно, хоть вселенская катастрофа сейчас начнется.
-Кого черти там принесли,- крестный, ворча, пошел открывать дверь.
-А ты кто такой? - услышала я ошарашенный голос дяди Бори и через секунду перед моими глазами нарисовался хмурый и злой Викинг.
-Я ее телохранитель,- пробурчал он,- От которого она убежала.
-Хреновый телохранитель,- провозгласил крестный.
-Не спорю,- зло ответил Вик.
А я, глядя на Вика, почему-то, разревелась еще больше и еще горче. Никакие попытки успокоится не действовали, видимо, боль, накопленная годами, прорвалась нескончаемой горячей и бурлящей лавой.
-Тебя кто-то обидел? - тихо спросил Вик и так на дядю Борю посмотрел, что даже через пелену слез я увидела угрозу в его глазах.
-Я сама себя обидела, Вик, много лет назад,- и это было правдой.
-Молодежь совсем распоясалась,- не остался в долгу дядя Боря и начал прожигать Вика взглядом, от которого я поежилась,- Ты откуда такой смелый взялся, фраерок?
-Дядь Борь,- тихо позвала я крестного,- Он телохранитель Митяя.
-Викинг? - удивился тот,- Не признал. Значит, теперь ее охраняешь? - спросил он, как ни в чем не бывало и тот кивнул.
Я вытерла слезы, встала со стула и прошла в зал, оставляя мужчин пообщаться между собой. Держалась из последних сил, понимала, что сама расковыряла рану, придя к дяде Боре, но иначе никак. В комнате его почти ничего не поменялось - те же кресла, тот же диван, старенький телевизор, стеллажи с книгами. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоится, но почувствовала чей-то взгляд и как-то мне нехорошо стало…Повернулась налево и уперлась во взгляд карих глаз моего отца на портрете, таких выразительных, живых, он улыбался, а рядом с ним на фото стояла я, совсем еще девчонка, и доверительно прижималась к нему. Отец...папа...папочка...