Благополучно промолчала насчет того, что в первый раз его это не остановило. Получается, Лука у нас парень с принципами. Причем с такими, что месть на второй план отошла. Кто ж ты такой? Почему меня ненавидишь? Хотя в свете последних событий, ненависть - это слишком громко сказано, больше обида и злость. Если бы ненавидел, уже бы и убил, и изнасиловал. А так, парень просто не знает, что со мной делать. Эти наблюдения давали маленькую надежду на спасение.
-И что дальше со мной делать будешь? - спокойным тоном поинтересовалась я. Лука тут же вскинулся и посмотрел на меня недобрым взглядом.
-Не обольщайся, сейчас налакаюсь в доску и тогда мне будет абсолютно плевать, может, тогда смогу убить такую тварь как ты.
-За что, Лука, за что? - продолжала нажимать я на него, понимая, что нужно, жизненно необходимо найти его слабое место, разговорить.
-Правда, не понимаешь? - зло бросил мне он, а я только головой мотнула,- Как, вообще, можно такое забыть? Ты, что не человек? Да, что ж я спрашиваю, разве человек может такое сделать!
Я с силой запахнула на себе порванную блузку, отчаянно захотелось покурить или выпить, или упасть в обморок, все, что угодно, но лишь бы стереть догадку, пронзившую мозг. Меня начало трясти. Я уже даже не догадывалась, а знала, о чем дальше будет говорить Лука. Был в моей жизни только один поступок, достойный ненависти и презрения, поступок, который не мог совершить нормальный человек. И об этом я старалась не вспоминать почти десяток лет, удавалось это все хуже и хуже, по прибытию в Россию. Но какое отношение ко всему этому имеет Лука? Кто он? Был ли он там? Навряд ли, ведь ему, по меньшей мере, тогда было лет пятнадцать - шестнадцать, не больше.
-Ты не знаешь, о чем ты говоришь, - глухо пробормотала я, сжавшись от мучительной боли воспоминаний.
-Неужели поняла, наконец? - с неугасающей яростью в глазах, спросил он и обернулся ко мне всем корпусом, - Объясни мне, как ты могла? Как рука поднялась на собственного отца? Как еще можешь дышать после этого?
Я знала, всегда знала, что рано или поздно наказание за самый смертельный грех наступит. Есть ли смысл сопротивляться, если я заслужила, если есть за что меня ненавидеть? Если я сама себя за это презираю. Что говорить, если нет оправдания на самом деле?
Мысли текут медленно, нехотя, все вокруг слышится словно через вату. А вместо реальности, перед глазами мелькают картины прошлого - одна за другой. Память, пройдя сквозь годы, уже не четко воспроизводит облик отца. Но память вредная штука - она с упорством возвращает меня в тот день, когда отец стрелял в меня. Как так получилось, что мы оба, оба перешагнули ту черту, которую перешагивать нельзя никогда? Сейчас, через девять лет - это можно назвать безумием, но оправдать все равно не получится. Промахнулся ли он тогда намерено? Или же все-таки его рука не дрогнула, или же он просто хотел убрать меня с дороги, но не убить? Теперь на эти вопросы никто не ответит. А меня...Я заклеймила себя меткой отцеубийцы самолично. И какая разница теперь, кто меня осудит, если я сама себе судья, в первую очередь, если не смогу, да и не захочу оправдаться ни перед чьим судом?
Лука смотрит на меня с яростью в глазах, ждет от меня объяснений. Каких, зачем?
-Не дрогнула, - отвечаю я на его вопрос, закрываю глаза и опускаю голову. И жду, когда личный палач занесет над моей головой свой меч. Но ничего не происходит. Подняв голову и разлепив веки, вижу, что Лука смотрит на меня с ужасом, а по его щекам текут слезы, которые он вряд ли замечает. Он сразу стал несколько моложе и хочется прижать этого мальчишку и утешить. Пришлось собраться, засунуть бабскую жалость куда подальше и подумать о другом мальчишке, который сойдет с ума от горя, если его мать не вернется домой живой. Вот этой мысли и стоит держатся, не отпускать. Только в сказках человек может положить голову на плаху, если его съедает чувство вины. В жизни все не так - злодеи часто остаются безнаказанными. Все события и чувства намного сложнее. Если подумать, то Лука выглядит намного благороднее меня, пытаясь отомстить за смерть близкого ему человека, а у меня вряд ли дрогнет рука, если представится возможность устранить его и тем самым вернуться к семье. И кто я после этого? Хочется думать, что не кровожадный зверь, загнанный в угол.
-Это сложный выбор? - тихо спрашивает меня Лука, так тихо, что подумала, что ослышалась.