-Что?
-Выбрать между отцом и мужем было сложно?
В его глазах больше нет ярости и он действительно очень хорошо осведомлен, он ждет ответа и, возможно, сейчас мне стоит оправдываться всеми возможными путями, но лучшее оправдание - это правда.
-Я не успела этого понять, если бы поняла, никогда бы его не сделала и погибли бы оба, в лучшем случае. В худшем, один убил бы другого, и я ненавидела бы убийцу до конца своей жизни. Ненавидеть же себя гораздо проще. У меня не было этого самого выбора, все решил случай.
Произнеся эти слова, я замерла, не потому что ждала реакции Луки, а потому что ответ на мой внутренний вопрос, который я задавала себе все эти годы, пришел сам собой, в экстремальной ситуации, но и это не было оправданием.
-Ты ждешь, что я еще что-то скажу, буду защищать себя,- продолжила я,- Нет, не буду, мне нет оправдания. Я это знаю. Какие бы слова я сейчас не произносила, все сводится к одному простому понятию - мой грех не смоется ничем.
-Твой грех смывается очень просто, - с леденящим душу спокойствием, произнес он, - Кровью.
Неправильно, ох, как неправильно я повела разговор, но что же я могла сказать ему, кроме правды?
Лука тяжело поднялся, плечи его поникли, по походке было видно, что он измотан, не меньше моего. Но что дальше? Что мне ждать от озлобленного парня?
-Убийца в Нанте - твоих рук дело?
Лука резко обернулся и удивленно уставился на меня.
-Раз знаешь про киллера и жива, значит ты его грохнула?
Я вздрогнула от холода, который пробежался у меня по спине. Киллер убит, а последний кто с ним разговаривал был Антон. Хотя, зачем лгать самой себе - я знала, что мой муж с ним сделал. Он практически бросил мне это признание в лицо, когда я допытывалась, почему мы не возвращаемся во Францию. Я отрицательно покачала головой, а Лука усмехнулся.
-Понятно, твой муж. Знаешь, когда я вынашивал план мести, годами, мои идеи менялись одна за другой. Первая, конечно же, просто убить тебя. Но потом мне показалось, что наказание несоизмеримо с преступлением. Ты должна мучится. С другой стороны, Синица виноват в его гибели не меньше тебя, поэтому самым лучшим будет убивать тебя медленно, а потом присылать тебя твоему мужу по кусочкам. Как ты на это смотришь?
Лука выжидал, а я же, несмотря на то, что содрогалась от описанных им сцен, все равно знала, теперь знала, что ничего из этого он не сделает. Не сделает, потому что не сможет, не смог просто убить меня, а уж большего сделать...
В детстве, когда мне было лет восемь, я представляла, что со мной рядом всегда находится ангел-хранитель. Каждое утро я вставала и первым делом смотрела в окно в моей комнате, мне казалось, что солнечные лучики, обнимающие меня - это его крылья. Я разговаривала с ним. В подростковом возрасте я забыла о своих детских мечтах. Позже, гораздо позже, место ангела-хранителя занял образ Алексея в моих снах. Сейчас мне очень не хватало своего личного ангела. Я проснулась рано, от жуткого сна, где за мной гнался человек с ножом, лица которого я не видела... Лука ушел из моей комнаты-тюрьмы сразу, как только рассказал мне почти все способы моего наказания. И я моментально отключилась, легла на старый скрипучий диван, подтянув коленки к животу.
В доме было жарко натоплено, но я все равно дрожала от холода, то ли это нервное, то ли было жарко не настолько, чтобы разгуливать в одних трусах и тоненькой блузке. Я успела кое- как пальцами рук расчесать свои непослушные волосы, как дверь открылась и ко мне вошел подельник Луки. Насторожено глядя на него, я с силой запахнула на себе порванную блузку. Он не обратил на меня ни малейшего внимания, вошел с подносом, прошел и поставил его на шаткий стул, и также молча удалился, не забыв запереть дверь на замок. На подносе была яичница и стакан кофе. Надо же, меня решили накормить. Есть не хотелось, но я заставила себя, неизвестно, когда я в следующий раз поем, а силы мне нужны, как никогда. Минут через двадцать явился Лука с пакетом в руках, как и в прошлый раз.
-Возьми, это тебе,- произнес он и протянул мне. Меня так и подмывало с сарказмом спросить его, не новое ли это белье, но я благоразумно промолчала. Глупо дразнить человека, находящегося на грани. Я открыла пакет и с приятным удивлением посмотрела на Луку.
-Спасибо,- пробормотала я и достала из пакета спортивный костюм темно-синего цвета. Надо же, он не заставил меня ходить в чем мать родила. Я все больше и больше терялась, не зная, как относится к своему похитителю. Его настроение менялось внезапно, от юга к северу, от тепла к холоду, от адекватности к полному безумию. Что же значил для него мой отец? Что сделал для него? Как много я не знаю о своем отце. Все мое детство, да и юность он скрывал от меня кем являлся на самом деле. Скрывал очень многое и даже моя мать не знала, что он работал на Бересова. Я до сих пор не уверена в том, что он не участвовал в работорговле людьми. На самом деле я просто не знала своего отца как личность, он просто был моим отцом, совершенно другим человеком со мной - в детстве заботливым и любящим родителем. Но его сердце не екнуло, когда он послал на верную смерть мою первую любовь, не дрогнула рука, когда пытался убрать моего мужа. Холодный расчет - вот что всегда руководило им и, о Боже, как же поздно я это поняла. Догадалась бы раньше, может быть все было по-другому, может, он остался бы жив и мне не пришлось бы смотреть моей матери в глаза и лгать. Не пришлось жить с разъедающим душу чувством вины. Но факт остается фактом, кем бы ни был мой отец, как бы не пытался в очередной раз растоптать мою жизнь, он так или иначе остается моим отцом и то, что сделала я, как минимум, называется предательством и отцеубийством.