- О чём ты думаешь? – закатываю глаза, Верка в своём репертуаре. – Какая мне разница, симпатичный он или нет? Этот человек – вор. Ты представляешь, в какой семье его воспитывали? Ещё чего доброго, меня ночью придушит. Я и так отца попросила щеколду прибить и на ночь запираюсь.
- Брось. На убийцу он явно не тянет. Но характер у него, что надо. Другого бы ты уже подмяла под себя.
- В этом-то и проблема. Мне иногда кажется, ему нравится меня дразнить и выводить из себя. Хобби такое. Вчера врубил какой-то рок, а я сосредоточиться не могла. Представляю, какое сочинение накатала. Не очень романтичный образ Анны Карениной под суровый немецкий рок получился.
Верка хихикнула в ладошку, и мы перестали обсуждать нового домочадца, едва переступили порог школы. Я надеялась, что он прогуляет занятия, но нет, Антон уже сидел на своём месте, когда мы вошли. Он копался в рюкзаке и высунул в проход ногу, когда я шла. Да, ищи дураков. Демонстративно переступила.
На мой стол приземлилась записочка. Ирка Емельянова подмигнула. Детский сад какой-то. «Хочу замутить с твоим братом». Покачала головой, покрутила пальцем у виска. «Он мне никто». Вернула записку тем же способом и приземлилась на стул.
Нет, ну вы видели это лицо? Она сложила губки, будто я решила прикарманить парня. Да даром он мне не нужен. Во время спектакля понятно не объяснила? Красноречивей любых слов.
На время первых трех уроков я забылась и погрузилась с головой в учёбу. На физкультуре Антон снова отличился. Учитель попросил продемонстрировать свои таланты в игре в баскетбол. Надо признать, класс он показал. Только когда капитан команды решил вставить свои пять копеек, то получил «случайно» мячом в глаз.
- Катастрофа, - я повернулась спиной к ребятам и закрыла глаза.
Мне ещё со Славским разборок не хватало. Мы и так с ним едва терпим друг друга, а тут ещё и «братик» отличился.
- Самойлова, держи своего родственника на поводке, - Миша злобно прошипел, прижимая бутылку воды к распухшему участку. – Терпение у меня не резиновое.
Я решила промолчать. Мне нужно потерпеть ещё немножечко. Отец скоро найдет родичей парня. И если я не буду с ним задираться, то смогу пойти на дискотеку с друзьями. Вдох-выдох. Досчитать до десяти.
- Самойлова! – Раиса громко крикнула и махнула мне рукой.
Ничего не оставалось, кроме как подойти. Что на этот раз?
- Инга, ты стенгазету сделала?
Женщина поставила руки в боки. Не директор, а штандарте фюрер.
- Да, конечно. Ещё вчера повесила в фойе, после занятий.
- Отличная шутка, Самойлова. Только я не оценила. Придется снова вызывать отца в школу.
Ничего не понимаю. Всё, как обычно. Осветила основные мероприятия, которые проходили в школе, и вклеила заметку о профилактике табакокурения, идет неделя борьбы за здоровый образ жизни. Что не так-то?
- Иди за мной.
Я морщила лоб, следуя за директрисой. Что ей могло не понравиться? То, что я ни слова о драке в актовом зале не написала?
Но реальность превзошла все ожидания. На столе директора лежал лист ватмана. На нём крупными буквами вместо «школьный вестник» было выведено маркером «школьный сплетник». Причём, лист украшали красочные фотографии, к которым прилагались поясняющие записи. Много компромата на одноклассников. Вот троица Лисицин-Славский-Васильев курят за углом школы. Машка расположилась на коленях Лисицина, и тот весьма откровенно поддерживает её за бедра. Боже, здесь написано, как мы называем классуху за глаза: «Буранино». За длинный нос и дружелюбный нрав.
Шнайдер! Его рук дело. Главное, откуда он узнал про стенгазету? Разве что заходил в комнату, когда меня там не было. И плакат лежал все время на комоде, я не хотела его мять.
Всё, мне конец!
Хотя, нет, не мне. Шнайдеру. И расплата идет, не откладывая в долгий ящик. Считать до десяти не стала. Влетела в зал, где проходила физкультура и запрыгнула на спину Антона.
- Я тебе волосы сейчас прорежу! Ты зачем это сделал?
Парень попытался меня скинуть, да у него не вышло. В ярости я страшна.