- Не знаю. Просто это странно для меня: молчать. И ты живешь в моем доме, а я ничего о тебе не знаю.
Я не собиралась совать нос в чужую жизнь. Сама этого не терплю по отношению к себе, но было очень любопытно. Хотя, он прав. Это действительно не важно. Скоро мы разъедемся, и всё останется позади. Я даже не вспомню его имени в будущем.
Городок показался мне невзрачным, но чистым. Спокойная и неторопливая жизнь течет в маленьком пгт. На вокзале мы сели в такси и направились в сторону городского роддома. По дороге молчали, каждый смотрел в своё окно. Каковы шансы, что найдя хоть каплю информации о семье Антона, мы сможет отыскать тетку? Думаю, они ничтожны. С другой стороны, ничего не предпринимать было равносильно пытке.
Главврач принял нас спустя пару часов томительного ожидания в коридоре. Услышав наш вопрос, он очень удивился. И вначале он мучительно думал, пытаясь припомнить акушерку Нюру. На ум старичку ничего не шло.
- Точно, Шнайдер. Фамилия-то необычная. Я ещё пацаненком был, когда она работала в больнице. Но это было недолго, она с семьей уехала куда-то.
- Да, мы переехали в Подмосковье. Только здесь осталась младшая дочь бабушки - Алиса.
- Ох, этого я знать не могу. Простите, молодые люди.
Ничего неожиданного не произошло. Я, правда, лелеяла надежду, что дочь по стопам родительницы пошла и тоже в медицине работает. Но какова вероятность?
- Вы обратитесь к санитарке, Нине Степановне. Или старшей медсестре, Вере Павловне. Они работали в то время. Может, что и помнят.
Похлопала приунывшего Антона по плечу. Поволокла его по коридору, в поисках выше обозначенных особ. Пожилая медсестра была найдена за обедним перекусом. Её мало интересовало, кто такая Нюра Шнайдер и на кой она нам нужна. Женщина вытолкала нас за дверь, едва громким щелчком ее позвала микроволновка и грозная тетка приказала без бахил не разгуливать по больнице. А вот санитарка оказалась более словоохотливой. Она пригласила нас в какой-то закуток и налила чай с дровишками.
- Помню, конечно, - Нина Степановна закивала. – Мы вместе на работу устроились с Аней. Переживали вместе всё: и рождение детей и болезненный развод. Самым лучшим людям приходится преодолевать жизненные испытания. А Анечка была светлым человеком. Она в шутку говорила, что люди расплачиваются за свою доброту.
Антон не мог скрыть теплую улыбку, хотя и прятал её старательно.
- А вы случайно не знаете, где нам найти тетю Антона?
- И хотел бы помочь, да не знаю. Младшая дочь, кажется, музыкальное училище окончила. А как дальше сложилась ее жизнь. Увы, не знаю.
И концов не найти. А что я хотела? Было бы так просто, отец бы эту Алису давно нашел.
Мы сопели на пару. Каждый думал о своём, пока ехали в сторону вокзала. Купили билеты домой. Опечалились, ведь ждать ещё долго. До ночи.
- Не хочется до вечера на вокзале торчать, - я болтала ногой в воздухе. - Давай по городу погуляем. Покажешь?
- Смешная ты. Я уехал отсюда очень давно. Мне было лет шесть.
Скукотища.
- Я есть хочу, вообще-то.
Умолчала про бутерброды, которые были приготовлены моей заботливой рукой. Мозолить глазам бомжам хотелось все меньше. Да и в зале было неуютно и холодно.
- Тогда, пойдем. Ты, кстати, какую кухню предпочитаешь?
- Домашнюю. А что?
- Да ничего. Боюсь, здесь с разнообразием туго совсем.
Мне его замечание показалось смешным, и я фыркнула. Но заметив смешливый взгляд на себе, тут же убрала улыбку и прошла вперед, гордо задрав нос.
Мы прогулялись по аллее, которая утонула в опавших листьях. Посетили небольшой парк, и попали на окраину небольшого городка. У меня рот от удивления открылся. Торцы зданий расписаны граффити. Причем, я не назвала бы это хулиганством. Целое искусство. Достала из кармана телефон и сделала снимок. Никите покажу, пусть захлебывается слюной. Ему такие вещи нравятся.
Антон застыл у каменного забора. Он с интересом разглядывал рисунок, на котором был изображен мужчина мрачного вида в кандалах. Такой… готический кошмарик.
- Жуть какая. В таком рассаднике милоты, ты нашел самый неприятный рисунок.
- Я помню его, - парень нахмурился. – Точнее, припоминаю свои ощущения. Мне кажется, он меня пугал.