Или наоборот? Готовность женщин спать с ним ради призрачной надежды войти в избранный круг избаловала Дженара до такой степени, что он вообще не считает нужным что-либо делать?
Он никогда не заботился обо мне. Ему было плевать на мои чувства, он думал лишь о собственном удовольствии. Зачем стараться, если я уже согласилась стать его женой и не соскочу с крючка, получив такую огромную сумму денег.
Пальцы Нейтана так горячи: не только физически, но и ментально. Они не просто ласкали кожу, поверхностно ее касаясь, но впивались с настойчивым нажимом, отчего внутри во все стороны бежал ток, разжигая пожар.
Как он это делает? Это словно магия, я и понятия не имела, что способна чувствовать такое. Лихорадочное желание продолжения. Потребность, чтобы мужчина не останавливался. Не отпускал меня, пока я не… что? Я не знала, но все сильнее хотела достичь этого предела.
Мы немного потеряли контроль, увлекшись процессом познания друг друга: жадно пробовали губы на вкус, а наши руки стали немного хищными, пробираясь в запретные зоны. Не такие запретные, как хотелось бы, мы же были в общественном месте.
Нас прервала проводница, напомнив об отправлении. Сколько же времени прошло с начала прогулки?
- Прости, - извинился Нейтан с осторожной, голодной улыбкой, не отводя от меня пристального взора, будто хотел убедиться, что не обидел и не причинил вреда.
Но я чувствовала себя преступно счастливой. Пребывала в какой-то неправильной, волшебной эйфории, и не хотела, чтобы она заканчивалась.
- Я не должен был... Ты же невеста.
- И ты прости, - согласилась я, испытывая благодарность за то, что он напомнил о моем положении и не позволил зайти слишком далеко. И одновременно чувствуя разочарование: - Ты ведь женат.
Глава 8. Докажи
Мы вернулись в купе притихшие. Не знаю, о чем так мрачно думал Нейтан, но я была немного подавлена произошедшим.
Непрестанно анализировала свои ощущения, приходя к неожиданному выводу, что дело-то вовсе не во мне. Проблема, по всей видимости, в Дженаре.
Но чтобы в этом убедиться, мне нужно – и эта мысль ужаснула до глубины души, привлекая с равноценной силой – пойти до конца. Как иначе я смогу познать свои возможности?
Если решусь, наверняка буду корить себя до конца своих дней. Или, раз уж Дженар не хранит мне верность, то и я тоже имею право на измену?
Если не решусь, буду ли я сожалеть о том, что даже не попробовала? Жизнь пройдет мимо: без любви, без осознания того, что я потеряла, не успев испытать.
Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, так звучит известная поговорка.
Нейтан тоже погрузился в себя, разливая остатки красного напитка по кружечкам и с задумчивым видом отставляя в сторону пустой графин.
Я следила за ним внимательно, опасаясь того, что его спокойствие может быть напускным и на самом деле он планирует продолжение поцелуя.
Если Дженар хотел чего-то, он получал это немедленно.
Неужели Нейтан так не поступит? Вероятно, я слишком много о себе думаю, и наш поцелуй впечатлил его не так сильно, как меня.
Я очнулась, когда парень внезапно накрыл мою ладонь теплой рукой. Оказалось, теперь я потерялась в пространстве и времени, погрузившись в раздумья.
- Все хорошо? – мягко спросил Нейтан, и чувство, отзывчиво вспыхнувшее в глубине сердца, напугало меня.
Синие глаза в приглушенном свете спящего вагона казались черными и от этого еще более проницательными.
Парень будто видел меня насквозь, все мои страхи и переживания лежали перед ним как на раскрытой ладони. И это свойство стало еще одной его чертовски привлекательной чертой.
- Я не знаю, - призналась я, испытывая столько противоречивых эмоций, что голова шла кругом.
- Не бери в голову, - мягко улыбнулся он, нежно погладив меня по лицу, словно перепуганную маленькую девочку, которую необходимо успокоить. – Бояться нечего. Это же просто поцелуй, Мара, мы не сделали ничего плохого. И я не собираюсь воспользоваться ситуацией, если тебя беспокоит это.
Что ж, пожалуй, я и вправду выглядела так, будто ожидаю нападения. Я привыкла к тому, что мужчина просто берет то, что пожелает, не спрашивая моего мнения. Таковы были мои первые и единственные отношения…
Между мной и Дженаром никогда не возникало притяжения или страсти. Наша первая близость была травмирующей и продолжалась пятнадцать секунд.
Я не сердилась на него: невинности нельзя лишиться без боли, особенно если стукнуло к тому времени уже почти двадцать два. Это был повод для радости, что все закончилось быстро, и я даже не успела расстроиться.