— Но они же не спрашивают, когда убивают любовь…
— Вы раскаиваетесь?
— Нет, что вы! Если бы можно было вернуть всё назад, я бы поступила точно так же. Как жаль, что я убила так мало!
В зале послышался гул. Я всмотрелась в лица людей и заметила мужчину, который так и не успел показать мне ночную Ниццу.
— Паша, а ты тут какими судьбами? Ты же во Франции…
— Да так, приехал в Москву навестить родителей. Заодно узнал, что у тебя суд…
— Эх, Паша, Паша… — говорю я, допиваю шампанское и разбиваю фужер о стену. — На счастье!
Мне должны были дать пожизненный срок, но, учитывая, что следователь-дознаватель потерял от меня голову, дали десять лет. Это очень мало по нынешним меркам. Когда меня отправили в колонию, мой уже разжалованный в должности следователь поехал вместе со мной, устроился в колонии юрист-консультом, зарегистрировал со мной брак и сделал всё возможное, чтобы я жила не в казарме, а в его квартире, которая находится на этой же зоне. Втихаря от мужа я получаю письма из Франции от Паши, который в каждом письме ругает меня за то, что я полезла на сайт знакомств. Ведь нет ничего дороже реальной встречи с реальным человеком…
Мой муж делает всё возможное, чтобы меня освободили по амнистии. Это случилось через семь лет в тот момент, когда мой супруг умер от тяжёлой болезни. Я выхаживала его, как могла. Хоть никогда не любила, но была ему благодарна…
Выйдя за ворота колонии, я поднимаю лицо к небу и улыбаюсь солнцу. Свобода!
— Девушка, а не хотите всё-таки посмотреть ночную Ниццу?
Вот тебе раз… Я вижу Пашу и роняю рюкзак.
— А ты тут какими судьбами?
— Да вот приехал в Москву проведать родителей и узнал, что тебя освобождают.
Я улыбаюсь, опускаюсь на землю и громко, по-бабьи в голос реву. Паша садится рядом со мной, крепко обнимает и говорит, что НИКОГДА НЕ ПОЗДНО НАЧАТЬ ВСЁ СНАЧАЛА…
Господи, как же больно об этом вспоминать! Больно-то как… Казалось бы, прошло столько лет, а вспоминать по-прежнему тяжко.
В тот день меня знобило, и ты велел мне остаться дома. Странно, но я не чувствовала симптомов простуды. Я знала, что меня знобит от нервов, только никак не могла понять, почему я нервничаю. Ты всегда хвалил меня за интуицию. Получается, в тот день я ощущала приближение беды. Во мне бурлило предчувствие чего-то плохого.
Ты заставил меня надеть свитер, хотя я твердила, что мне не холодно, да и в квартире было тепло. А затем приготовил чай и вопреки моей воле заставил пить маленькими глотками, поставив передо мной чашечку с мёдом.
Ты поехал на встречу один, хотя я уговаривала не ехать и остаться дома. Сказал, что встреча очень важная, нельзя её пропустить, но как только освободишься, сразу вернёшься домой. А я…
Я словно чувствовала, что больше тебя не увижу. Пыталась тебя остановить, но не смогла. Ты ведь из тех, кто упрямо идёт к своей цели и никогда ни перед чем не останавливается.
Я намекала, что в последнее время происходит что-то не то. Ночами мне становится по-настоящему страшно, силы на исходе. Но ты улыбался, отвечал, что я слишком эмоциональна, всё будет хорошо, просто я слегка приболела и мне нужно хорошенько выспаться.
Прижав меня к себе, ты поцеловал меня в макушку и хлопнул дверью. Я выбежала на балкон. Ты сел в машину, я проводила тебя грустным взглядом.
А затем зазвонил телефон.
Я сняла трубку, но услышала молчание. Это повторялось уже несколько дней. Телефон звонил иногда днём, иногда ночью. На том конце провода — тишина, ни единого звука. Это доконало меня. Выдернув шнур из розетки, я просидела полчаса, тупо глядя на стену, а затем пулей выскочила из квартиры. В подъезде наткнулась на вечно ворчащую соседку, которая на этот раз обратила моё внимание на то, что я в свитере, а на улице жара.
Поймав первую попавшуюся машину, я назвала загородный ресторан, где ты должен был встречаться с партнёром, и, сев на заднее сиденье, попыталась унять болезненную дрожь, но это оказалось не так просто.
Водитель с опаской поглядывал на меня в зеркальце заднего вида и даже пару раз спросил, не может ли он мне чем-нибудь помочь? Я попросила прибавить скорость. А затем достала сигарету из пачки и нервно закурила. Руки у меня тряслись, сигарета подрагивала.
У ресторана я увидела столпотворение машин и людей. Водитель только притормаживал, а я уже открыла дверцу и почти выпрыгнула из автомобиля. На бегу подвернула ногу, но не обратила внимания на боль. Водитель крикнул мне: «А деньги?! Эй, а деньги?! Вот сумасшедшая…» Но я уже растолкала плотно стоящих людей и увидела… тебя.