— Потерпите, скоро будет легче, — Монастарио скрипнул зубами.
Окончив перевязку, он выпрямился и утер вспотевший лоб.
— Оллин, иди сюда. Падре, сейчас вы возьмете внизу двух коней и поедете оба в город. Пришлете сюда отряд солдат, и пошевеливайтесь.
— Я не уеду без тебя, — девушка обняла Монастарио и от этого объятия, казалось, даже боль отступила. Наклонившись, капитан поцеловал её в губы.
— Поезжай, девочка. Падре, эта юная сеньорита — моя невеста, посему прошу относиться к ней с должным уважением и почтением.
Оллин всхлипнула и прижалась к его плечу. Отец Фелиппе, явно изумленный до глубины души, кивнул и осторожно обхватил узкие плечи девушки, забирая от капитана.
— Пойдем, дочь моя, надо спешить.
Они спустились по тропе и скоро ржание и удаляющийся конский топот возвестили об их отбытии.
Энрике Монастарио вздохнул с облегчением. Пока малышка была здесь, в окружении этих подонков, сердце его было не на месте. Теперь же он мог хотя бы нормально обдумать сложившуюся ситуацию.
— Полежите здесь, а я пока разберусь с этими тварями, — сказал он, помогая дела Веге прилечь на расстеленную на земле попону. Затем, стараясь не обращать внимания на саднящий ожог, перетащил одного за другим связанных негодяев к скале, так, чтобы их было можно держать в поле зрения. Затем забрал у того, которого называли шефом, фляжку с остро пахнущим перегнанным мескалем и вернулся к Диего.
— Думаю, глоток вам не помешает, — сказал он, приподняв раненого разбойника и прижав горлышко фляги к его губам. Де ла Вега глотнул, закашлялся и отвернул голову.
— Не хотите дать мне умереть легкой смертью? — подначил он, слабо улыбаясь. Монастарио хмыкнул, подсовывая под голову разбойнику-идальго свернутые в рулон останки собственного мундира.
— Не дождетесь!
Дон Диего прикрыл глаза, щеки его чуть порозовели.
— Вы морочили мне голову, и не только мне, — капитан подкинул в прогорающий костер несколько сухих веток. — Выставляли меня идиотом столько раз…
— Вы тоже не были хорошим мальчиком, капитан, — изящная рука Веги легла на разодранное запястье Монастарио. — Но признаюсь, я считал вас хуже, чем вы есть, и теперь понимаю, как сильно ошибался.
— Я такой, какой есть, — капитан пожал плачами и принялся осторожно срезать веревку, — а вот вам удалось одурачить и меня, и вашего отца… хотя вполне возможно, он все-таки знал о ваших проделках.
Диего покачал головой.
— Он ничего не знает. Это правда.
Какое-то время они молчали, глядя на огонь и взлетающие искры. Потом де ла Вега грустно усмехнулся.
— Похоже, Лис все-таки попал в капкан. Дайте ещё глоток этого жуткого пойла, мой капитан. Трудно грызть лапу на трезвую голову.
Монастарио просунул руку под голову разбойнику и влил остатки содержимого фляжки ему в рот.
— Они должны были уже добраться до города, — сказал капитан, глядя в тусклые темные глаза, — скоро прибудут солдаты.
Он поднялся и подошел к все ещё лежащему без сознания Варгасу, горько усмехнувшись. Затем ухватился за ворот его одежды и потащил к костру.
— Что вы хотите сделать? — де ла Вега с трудом приподнялся на локте. Монастарио бросил тело и выпрямился, насмешливо глядя на разбойника.
— Всего лишь хочу вернуть свой должок за спасение наших жизней, дон Диего. И за то, что защитили Оллин от участи, худшей, чем смерть.
Он привстал на колено и принялся расстегивать камзол на Варгасе.
Когда прибыли солдаты, их встретил капитан Энрике Монастарио, потрепанный, без рубашки и с сочащимся сукровицей ожогом на груди. Он велел нескольким самым крепким людям забрать и увезти пленных бандитов, а двоим осторожно перенести находящегося без сознания дона Диего де ла Вегу вниз и усадить на самого смирного из коней. Когда его приказ был выполнен, капитан велел оставить чалого жеребца и уезжать.
Когда топот конских копыт утих вдали, Монастарио вернулся в ложбину и за ноги вытянул из кустарника Варгаса. Тот уже очнулся, но, будучи связанным, мог только бросить на капитана полные ненависти взгляды. Монастарио подтянул его поближе к костру.
— Теперь слушай сюда, гаденыш, — произнес он, с плохо скрытой ненавистью глядя на убийцу, — если хочешь прожить ещё хотя бы немного, то будешь делать всё, что я скажу. Если нет, я пристрелю тебя прямо здесь, или просто суну головой в костер.
В глазах негодяя плеснул панический ужас. Монастарио тычком поднял его на ноги и толкнул перед собой.
— Ступай вперед, гадина.
Чалый мирно пощипывал чахлую травку, росшую между камней. Монастарио приласкал коня, затем перекинул Варгаса через седло, привязав так, что тот не мог пошевелиться. Пройдя немного вдоль скал, он услышал фырканье и перестук копыт и скоро обнаружил громадного черного коня. Слишком часто они сталкивались, чтобы можно было не узнать этого демона.
— Иди домой, твой хозяин будет ждать тебя там, — сказал капитан, удостоверившись, что жеребец не привязан. Негромко заржав, огромный черный конь стукнул копытом. Затем развернулся и неспешной рысью двинулся через пустошь.
========== Часть 5 и последняя. ==========
Две недели спустя возле гасиенды де ла Вега остановился небольшой экипаж, из которого вышли капитан Энрике Монастарио, одетый с иголочки, хотя и прячущий не до конца зажившие запястья в белые перчатки, и удивительно красивая сеньорита в белоснежном наряде, в которой едва ли можно было узнать жалкую продавщицу лепешек.
Прилегший отдохнуть Диего с улыбкой встал и вышел навстречу гостям. Из дома уже спешил дон Алехандро. Девушка обняла младшего де ла Вегу и протянула руку для поцелуя старшему.
— Поистине, мужчины умирали и за менее прекрасных женщин, — восхищенно улыбнулся старый идальго. — Капитан, должен сказать, что вы очень счастливый человек.
— Я это знаю, — усмехнулся Монастарио, — и буду ещё счастливее, если дон Диего соизволит поторопиться.
Диего поцеловал маленькую ручку сеньориты Оллин и взял тросточку, с которой ходил последние несколько дней, после того, как доктор позволил ему вставать с постели.
Он всё ещё не оправился от ранения, но когда пришедшая проведать его Оллин попросила Диего и дона Алехандро присутствовать на свадьбе и вручить её руку капитану Монастарио, молодой идальго не смог отказать. К его удивлению дон Алехандро согласился без особых колебаний принять приглашение. Диего помнил их беседу, когда вечером отец зашел пожелать ему спокойной ночи.
— Если правда то, что эта девочка — дочь Родриго де ла Серна, а вернее всего это правда, то я буду рад сделать для неё хоть что-то, — сказал дон Алехандро, расхаживая по комнате после того, как Диего сообщил ему о желании девушки, — Родриго был моим другом, хотя, увы, я узнал о гибели его и его супруги уже когда всё свершилось.
— Бумаги так и не нашлись, — напомнил ему Диего, — официально капитан всего лишь капитан и комендант города, но никак не идальго, а его избранница — обычная метиска.
— Думаю, Зорро вполне одобрил бы такой поступок, — усмехнулся дон Алехандро, наклоняясь, чтобы поправить подушку под головой сына. — Знаешь, сын мой, он многому научил меня, этот благородный разбойник. И думаю, я буду с благодарностью вспоминать о нем.
— Он ведь не навсегда исчез, отец, — хмыкнул Диего, — даже капитану Монастарио не под силу уничтожить Зорро.
— Но, возможно, найдется кто-то, кто изменит самого капитана Монастарио, — задумчиво произнес старый идальго.
Церемония проходила в крошечной церквушке. Гостей было немного, со стороны невесты посаженным отцом выступал Алехандро де ла Вега, со стороны жениха свидетелем — Диего. Так же присутствовали капитан Веласкес, командующий отрядом, который должен был забрать преступников и увезти их из Лос-Анджелеса, и Бласко Рамирес, молодой кабальеро, не так давно вернувшийся из дальней поездки.
Церемония была скромной, венчал влюбленных отец Фелиппе. Дон Алехандро на правах опекуна подвел девушку к жениху и отошел в сторону, где уже стояли Диего и оба свидетеля.