Теплые вечера на набережных стали моей любимой традицией.
Нет, нашей.
«Мы» - от этого слова в груди всегда становилось еще теплее, еще светлее.
Идти рука об руку с любимым человеком, обсуждать все на свете, нюхать воздух, потому что «вот-вот и чувствуешь первый запах осени?!» и даже спорить.
Мне было хорошо.
Глядя на улыбающегося Александра, на едва заметные искорки в его глазах, чувствуя крепкие руки и опору, я была счастлива. К сожалению, только с его, хоть и не серьезным, но все же ранением я поняла, что действительно люблю этого человека. И потерять его вот так – оказалось слишком больно. Возможно, я стала эгоисткой.
Полюбила вопреки предательству, подозрениям, лжи…
Рядом с ним я поняла, что сердце мое до это спало, и только в его руках начало биться чаще. После него моя жизнь, даже в момент расставания, заиграла яркими красками. Но нам обоим пришлось пересмотреть свои взгляды…
- Ну что, сегодня очередная попытка? – слизывая с пальцев мороженое, которое мы ели на ходу, спросил Сашка. – Как думаешь, она перестанет его мариновать?
Я то ли хрюкнула, то ли рассмеялась от его сравнения.
- Вообще, я Кате намекнула, что жених у нее не так уж и молод, и еще несколько ее «динамо» могут довести его …
- Типун тебе на язык! – тут же шикнул на меня мой мужчина. – Ты посмотри, как он помолодел. Как носится с ней и детьми. Я подозреваю, что и ей, и ему все это в кайф.
Однозначно, уж я-то знала.
Особенно учитывая, что теперь с Екатериной Александровной особо не забалуешь. После нашумевшей истории с детьми, которых, Слава Богу, нашли целыми и невредимыми, а ублюдки оказались в правильно отведенном им месте, мы решили не останавливаться на достигнутом. И теперь «воюем», постепенно перекраивая «систему»… Седых волос у нашей сильной половины точно прибавилось.
Знала я и то, что сегодня «неприступная Катерина Александровна» все же решила «смилостивиться» и дать согласие на создание законной ячейки общества. В «подружки», между прочим, она выбрала мою маму, которая проживала «-дцатый по счету медовый месяц». Теперь ее главное поймать между ними и затащить в загс не регистрацию…
Я бы хотела сказать, что в нашей жизни все безоблачно, и мы не ругаемся, не спорим, не обижаемся, но… в нашей жизни есть все. Но больше всего в ней желания быть друг с другом.
- Лид, выйдешь за меня? – в мои мысли проник посторонний голос, когда я меньше всего этого ждала.
- Что, прости? – застыла, так и не донеся до рта рожок с молочным шариком.
- Выходи за меня, а? – мы стояли у самой кромки воды и кормили кормом уток. – Чего тянуть? И так уже два месяца живем под одной крышей…
- Лазарев, - сказала, стараясь скрыть панику в голосе, - мне кажется, ты спешишь.
Он повернулся ко мне и окинул взглядом, тем самым, который не оставляет ни единого шанса:
- Спешу? – и голос такой… бр-р.
- Именно, - осторожно сделала один шаг назад, потом еще один, а этот… повернулся ко мне всем корпусом, прищурил глаза и улыбался… - Может позже? Ну так… годика через два…
- Все сказала? – ласково спросил он, а мне стало дурно.
- Давай не будем, - произнесла, останавливаясь, а он хмыкнул и одним большим шагом оказался возле меня:
- Прямо умнеешь на глазах.
- Угу, мне еще ни разу не удавалось от тебя сбежать, смысл начинать? - буркнула обиженно, позволяя себя обнять.
- И все-таки, один раз сбежала, - спокойно сказал он. – Мне тогда хватило, а тебе?
– Ты же знаешь, как я не люблю сборища незнакомых людей и… вот это все, соответствующее твоему статусу.
Он хмыкнул мне в волосы и сказал:
- Поэтому я договорился и нас могут расписать хоть сегодня в ***.
Вот же… А мы как раз возле него круги-то и наматываем.
- Ну что скажешь?
Думала я не так чтобы долго:
- Если ты сам со всеми объяснишься и скажешь, что заставил меня, то я: согласна!
Он поднял голову и рассмеялся.