- Привет, - сказала, раздеваясь, - я сейчас приду в себя и мы с тобой поговорим. Поставь, пожалуйста, чайник, я замерзла…
- Если бы ты не пропадала неизвестно где, Лида, - обличительный тон всегда удавался ей на «ура», только я вот… не знаю: не нашлось во мне больше сил на него реагировать. – Ты меня слушаешь?
- Мы поговорим, как я приду в себя, - и зашла в ванну. Сначала согреться, потом горячий чай и непростой разговор.
Горячая вода иголками впивалась в замерзшее тело: еще бы столько времени провести на морозе! Кажется, я никогда столько не гуляла по нашей столице…
Мама была напряжена и недовольна, я вздохнула, усевшись в соседнее кресло и не зная, с чего начать разговор. Не хотелось с упреков, но на языке вертелись именно они.
- Лида…
- Скажи, пожалуйста, - согревая ладошки о кружку, я подняла на нее глаза и спросила: - Ты не устала меня контролировать? Переживать? Истерить, когда я не беру телефон или не отчитываюсь о каждом своем шаге? – она замерла, так и не сказав того, что хотела. – А я вот устала, очень... Особенно от обидных претензий друг к другу. Я знаю, что ты любишь меня, переживаешь, и хочешь, как лучше, но ты… душишь. Забираешь силы, когда я тебе сопротивляюсь, поступая, как считаю нужным. Неужели ты родила меня именно для такой жизни? Привязать к себе, навязать свою жизнь? – я замолчала, понимая, что начинаю заводиться. Покрутила чашку, отпила и вновь подняла глаза на маму: она побледнела. – Мне тридцать, совсем скоро будет тридцать один. Ты говоришь, что мне нужно замуж и рожать детей, но при этом держишь на коротком поводке…
- Лида…
- Дай мне договорить спокойно, мама. Давай учиться уважать и слушать друг друга прямо сейчас. Иного случая нам может и не представиться, - и с немым удивлением, я увидела, как она кивнула, принимая мои слова. – Я хочу жить своей жизнью и своим умом. Я не хочу вздрагивать от любого твоего звонка и смс. Я не хочу приходить домой, как на каторгу… Я не хочу жить так. Я же все равно буду тебе сопротивляться, понимаешь? – дождалась едва заметного кивка и продолжила: - Вместо того, чтобы строить свою жизнь и добиваться своих целей, я буду сопротивляться тебе. А ты… вместо того, чтобы проживать свою жизнь будешь воевать со мной. Кому из нас от этого легче? Мы итак жизнь друг друга в ад превратили…
В квартире стояла какая-то оглушительная тишина. Мы не смотрели друг на друга, не находя на это сил. Но и разойтись, пока все не досказано, – не могли. Или сейчас, или снова в тоже самое нырнуть…
- Лида,… я совсем не хочу, чтобы ты воевала со мной, - сказала она, и как мне показалось, голос ее был надтреснутым.
- Тогда зачем? Я выросла, мам, понимаешь? Ты же, как и я сейчас, когда-то воевала с бабушкой за свою свободу, а в итоге стала такой же. Я такой быть не хочу, - из меня словно воздух весь выпустили, и что еще сказать уже не знала. – Я считаю, что мне пора съехать, - мама тут же вскинулась и собиралась что-то сказать, но промолчала, а я продолжила: - Я очень надеюсь, что ты меня услышишь и осмыслишь все. Будет непросто отказаться от старых привычек, но если мы любим друг друга, – мы должны.
Мне больше нечего было сказать, и потому я встала, вылила недопитый чай и ушла в свою комнату. И хотя в груди по-прежнему чувствовалась пустота, давящей она уже не была. Словно высказав все, я наконец отпустила себя.
Я понимала, что будет сложно, но жить так, как я прожила эти тридцать лет, больше не желала.
Моя маленькая история_продолжение
До Нового Года оставалась неделя.
Я решила ничего не менять в последний момент и встречать его, как и планировала дома, с мамой. Только уже с учетом своих желаний. Прошла почти неделя с того разговора, и мне хотелось верить, что мы вступили на зыбкую почву мира… Мама пока отмалчивалась, видимо обдумывая мои слова. Ну что ж, я была готова и ее выслушать, когда придет время. А пока меня несказанно радовало уменьшившееся количество звонков…
Но это было единственной радостной новостью, которую, если честно, боялась спугнуть.