А если не поздравили вообще, то начать переживать, а почему собственно не поздравили?!
Все эти переживания стали такими незначительными, словно сдулись, как шарик в месте прокуса.
Вместо этого я решила заняться собой.
Перетряхнула вещи и сейчас, глядя на кучки, поняла, что весь мой гардероб это сплошь серые, черные и темно-коричневые цвета. Когда я успела стать такой… невзрачной? Это же кошмар какой-то…
- Решила навести порядок? – между кухней и комнатой мама периодически заглядывала в мою комнату. – Одобряю.
Я лишь ухмылялась, понимая, что ее ждет культурный шок, едва она увидит, как прибарахлились наши местные бомжи. И спустя всего несколько часов могла похвастать практически пустым шкафом и несколькими забитыми мусорными пакетами.
- И это только начало, - пробурчала себе под нос.
Вслед за одеждой последовала и вся косметика, срок годности которой закончился… даже сказать стыдно. После долгого горячего душа застыла перед зеркалом, и, рассматривая себя, пришла к выводу: собой надо заниматься. В махровом халате прошла мимо удивленной мамы и завалилась с телефоном на кровать, - мне предстояло найти стилиста и хорошую косметику, пока был настрой.
И того, и другого на просторах интернета оказалось… много. Яркие страницы обещали сделать из меня такую конфетку, что от прежней жизни не останется и следа. Растеряно хмыкнув, задумалась и… к кому ж идти?
Спасение пришло в лице знакомых девочек и их рекомендаций: так я стала счастливой подписчицей нескольких стилистов. Решено, понаблюдаю за этими страничками в течение праздников, а там решусь к кому-нибудь пойти…
Затем заказала косметику на пробу, чувствуя внутри какое-то дрожащее предвкушение. Довольно выдохнула и, раскинув руки в стороны, завалилась на спину. Так «безрассудно», как говорила моя мама, я еще не тратила ни копейки. А тратить на себя – это вообще сплошное удовольствие…
- Лида?
В комнату зашла мама и застыла, глядя на меня, а затем перевела взгляд на чемодан, что стоял у кровати:
- Ты все-таки решила ехать? - я кивнула и ответила:
- Деньги уже перевела, поэтому не могу не поехать…
- А если они вдруг тебя обманут? Ты мне оставишь адрес? А…
Я поднялась и села на кровати:
- Мам, давай договоримся, что мы с тобой будем списываться или созваниваться в течение дня, без фанатизма, пару раз, - тут же добавила, глядя прямо ей в глаза. – Нам полезно отдохнуть друг от друга. И потом, ты тоже можешь заняться собой, - едва она присела рядом, тут же обняла ее за плечи. – Ты же еще молодая женщина, не старушка совсем, так почему бы тебе чем-нибудь не заняться? Не сходить в кино или театр, я даже не помню, когда ты выбиралась куда-нибудь с подружками, - она хмыкнула и удивленно посмотрела на меня:
- Да куда же я выйду? – и столько растерянности было в ее голосе. – У меня же дом и работа…
- Которые и так никуда не убегут, - помолчав, я грустно добавила: - Мы с тобой забыли, что мы – девушки…
- Да ну, скажешь тоже, - она махнула на меня полотенцем, - я вон уже жизнь прожила, это у тебя все впереди…
- Серьезно? – усмехнулась и посмотрела на нее: - То есть твоя жизнь закончилась, время помирать, но пока еще жива, то можно и мною заняться?
- Ох, Лида, - она поднялась с кровати, - умеешь же ты… испортить настроение.
- У нас его и до этого не было, - я развела руки в сторону, - портить нечего, пора уже хоть что-то строить заново.
И я понимала ее: привычную жизнь выдернули из-под ног. Дочь, которая раньше чаще подчинялась, теперь взбрыкнула и захотела жить своим умом. Что делать-то с такой? И мне было жаль ее, правда, но… Стоило только представить, что все вновь может стать как прежде, то такая дурнота накатывала и безысходность, что нет… Пусть лучше так, через боль, но к нам обеим придет понимание себя.
Нам обеим требовалось время, чтобы осознать все сказанное и как-то приладить это внутри…
Празднично и вкусно сервированный стол, зажженные свечи и бенгальские огни, красивые мы с мамой…