Медленно подходя к столу, я прокручивала две мысли. Первая: у Кирилла Александровича не возникало больше речевых проблем с моим имя-отчеством, и это радовало. И вторая: слишком уж быстро изменилось его отношение ко мне – еще вчера утром он был злым владельцем санатория, а сегодня радушно предлагал распить кофе. И это настораживало.
Но отказываться не стала, иначе как я правду-то узнаю.
- Благодарю, - кивнула, едва передо мной поставили чашку, а сам мужчина устроился напротив. – И все же мне интересно, с чего такое радушие?
- Понимаете, Лидия…, - он замялся, а я все-таки сжалилась:
- Можно просто Лидия, - кивнула, ожидая дальнейших слов.
- Вы просто оказались не в том месте, не в то время и попали под горячую руку, - кажется, мужчина даже немного покраснел от собственных слов. – В моем роду у всех мужчин характер…
- Сложный? – с улыбкой предположила я, отпивая крепкий кофе и жмурясь от удовольствия. Кирилл Александрович ухмыльнулся, от чего на мгновение показался моложе и добавил:
- Тяжелый скорее. Все порывы сгоряча: что в любви признаемся, что ненавидим, и сами же страдаем потом, - и на меня посмотрел, словно ответной реакции ждал.
- Сочувствую, конечно, только по собственному опыту скажу, от этого не столько вы страдаете, сколько люди вокруг вас.
- Я же только-только развелся, Лидочка, - я не стала его останавливать и говорить, что терпеть не могу подобное обращение. – Жена моя бывшая, сучкой той еще оказалась! – выдохнул он зло и резко, я аж опешила, не донеся до рта круассан. - Хорошо, что все нажитое было нажито еще до ее рождения! Представляете, она мне изменяла!
Ну как бы, представляла, конечно. Нет, я не отрицала, что любви все возрасты покорны, но всему же есть разумные пределы. И нет их там, где молодые девочки вешаются на уже сильно поживших мужчин с одной целью поиметь их кошелек, потому что за другим они обращаются к более молодым мужчинам…
- И вот только позавчера мы с ней развелись, по суду! Представляете! Она хотела получить с меня моральную компенсацию…
- Кирилл Александрович, - все-таки остановила его, - я поняла, что причина вашего плохого настроения была не я, а ваша бывшая жена…
- Сучка! – тут же вставил он, а я продолжила:
- Поэтому наш с вами конфликт предлагаю закончить…
- Да, - он кивнул и тут же продолжил, - я думал залечить раны в своем санатории. Найти покой в разбитом сердце, а когда увидел вас здесь, да еще и в неглиже… Рассудок снова помутнел…
- И вы, как и ваш внук вчера, решили, что я по вашу душу, то есть охотница на ваш кошелек?
- А я вот не понял, дед, - вдруг раздался за моей спиной голос «внучка», - о каком неглиже шла речь, если ты вчера клялся и божился, что с этой дамой у тебя ничего не было? – Александр по-хозяйски отодвинул стул, по-хозяйски сел, и протянул руку к моему, между прочим, круассану! – Чего молчишь?
Но смотрел он не на меня, а на своего родственника, ожидая ответа.
И пока у них шли безмолвные «разборки» я позволила себе внимательно разглядеть еще одного владельца санатория.
Он действительно оказался высоким и широким, мне вчера в легком подпитии не показалось. В голове проносилось сравнение с каким-то борцом… Короткий ежик темных волос, смуглая кожа, насыщенные зеленые глаза. И вроде сидит спокойный, а длинные пальцы нервно рвут на кусочки несчастный круассан. Поджатые губы, прищуренный недовольный взгляд…
Спортивный костюм не оставлял сомнений, что со спортом он был в хороших отношениях… Качки никогда не вызывали у меня душевного трепета.
- Благодарю за завтрак, Кирилл Александрович, - поднялась и подхватила свою чашку кофе, - всего доброго, - на Александра посмотрела, но тот был занят разглядыванием деда.
- До встречи, Лидия…, - начал и этим хотел закончить владелец санатория, но:
- Анатольевна, - почему-то зло добавил его внук, а я позволила себе ухмылку, так как стояла к ним спиной.
Ну их, в самом деле, пускай сами в своих отношениях разбираются. А меня ждут процедуры красоты.