От моего желания приструнить зарвавшегося хозяина санатория не осталось и следа. Да и следом накатило понимание, что я собиралась сделать, а главное – кому…
Осторожно разулась, сняла верхнюю одежду и…
- Что, Лидия Анатольевна, крадетесь? – из кухни, как ничего и не бывало, показался перевертыш Александр Кириллович. – Надеюсь, это не ваша привычка и мне не стоит опасаться за имущество? – он что-то старательно размешивал в кружке, глядя на меня прищуренным взглядом.
- Доброго вечера и… всего доброго, - проговорила тихо, стараясь не разбудить все-таки задремавшего мужчину. Но, к сожалению, его внук был совершенно далек от какого-либо сочувствия или понимания…
- Хочу вас предупредить, - лениво растягивая слова, произнес Александр Кириллович, вынуждая меня не спешить на лестнице, - что наш санаторий не приветствует отношения между клиентами и работниками. Послабления есть лишь в двух случаях: вы становитесь сотрудником санатория, - я сжала челюсть, кожей ощущая его сарказм, - и мы даже все соберемся и что-то подарим на вашу с Сергеем свадьбу, а во втором случае, - не выдержав, я все-таки резво обернулась к нему и спустилась на пару ступеней, - Сергей хоть сейчас может написать заявление на увольнение. Кто я такой, чтобы препятствовать настоящему чувству?
Его ирония, хотя скорее это был злой, язвящий сарказм, как змеиный хвост – изворачивался изо всех сил, стараясь найти слабое место и ударить, как можно больнее. Вот только…
- Знаете, Александр Кириллович, - оперлась бедром на перила, скрестила руки под грудью и посмотрела открыто в наглые зеленые глаза, - женщина всегда отдаст предпочтение тому мужчине, который не пытается сыпать оскорблениями или угрозами в адрес кого бы то ни было, - по не лишенному мужества лицу, скользнула ехидная ухмылка, но мне было… все равно и потому я, качнув головой, продолжила: - Вы уже высказались, теперь моя очередь. Ничто сказанное не делает вас ни мужчиной, ни тем более культурным человеком. Даже если все, что здесь есть – принадлежит вам. Для меня вполне очевидно, что при всем видимом благополучии, вы лишены важного. И не могу сказать, что мне жаль вас. Всего доброго, - кивнула, развернулась и с видимым спокойствием поднялась к себе в комнату.
И даже шороха не было слышно.
Сердце билось, как сумасшедшее, но только оказавшись в собственной комнате, я позволила себе расслабиться: оперлась спиной на дверь и медленно съехала на пол.
Никогда ранее я не встречалась с такими… персонажами. Доводилось читать в книгах, слышать по чужим рассказам, смотреть в кино, но самой, вот так, нос к носу… Мне всегда казалось, что мы живем в том мире и в том веке, когда нормы морали не соблюдаются только людьми с сильно облегченной социальной ответственностью, на которых, даже при частичной потере рассудка, никогда не будешь равняться, а здесь…
Глупый человек не сможет успешно вести бизнес. Он не получит репутацию дельца без того же ума. Не имея развитых человеческих качеств, он не сможет выстроить такие отношения в коллективе и подобрать такой персонал…
Прокручивая в голове все произошедшее, я не могла не признать: да, Александр был умным бизнесменом, имел достаточно привлекательный вид. Но на «виде» все и заканчивалось.
У меня был диссонанс и подозрения, что я «удостоилась» сомнительной чести познакомиться с тем самым дурным семейным характером, и это всего лишь одна «сторона медали». Но вот незадача, я совершенно не горела желанием знакомиться и со второй его стороной.
В мыслях всплыли слова об увольнении Сергея…
Вытащив телефон, написала ему сообщение и это хорошо, что мы успели обменяться номерами. Не прошло и пяти минут, как пришел ответ: «Не переживай. Жду в семь, в ресторане, столик забронировал».
Сама мысль о том, что из-за меня могут уволить человека – была неприятной. И я совершенно не обиделась бы, откажись Сергей от этой идеи, но он…
На несколько мгновений мне стало не по себе – а не слишком ли все это сразу? Не совершаю ли я ошибку? Для меня ужин с Сергеем своего рода флирт, и к большему я не готова…
Поднялась, подошла к зеркалу, оглядывая себя.
Короткая стрижка действительно подчеркивала тонкость черт, если я улыбалась – они казались мягкими, но если хмурилась, как сейчас, когда думала об Александре, они действительно становились… острыми.