Я молчала, глядя, как он достаточно профессионально накладывает бинт плотно, но не туго. И он молчал, полностью поглощенный делом. Такая близость неизвестного человека заставила стать более внимательной к нему. Взъерошенный ежик, словно по нему туда-сюда водили руками, проступившая щетина, темные круги под глазами…
- Тебе бы не мешало поспать, - вдруг вырвалось у меня, а он лишь криво ухмыльнулся, не отрываясь от работы.
- И это мне говорит бледная, всклоченная, словно воробей, женщина, - он сделал последний оборот и аккуратно подоткнул край плотной ткани. – Но ты права, поспать не мешало бы обоим, - он повернул руку и посмотрел на часы, - приду через два часа, поэтому лучше ложись спать…
- Не надо! Я… сама, правда, мне уже почти не больно…
- Почти не больно, - повторил за мной Александр и кивнул сам себе, а затем вдруг резко схватил одну руку и нажал, не сильно, но ощутимо настолько, что меня током прошибло до самого пота. – Продолжишь врать? – и посмотрел так хмуро, словно я обманула его ожидания.
- Хватит, - осторожно вынула свою руку. – Мне не нужна твоя помощь.
Он хмыкнул, поднялся, и завис надо мной, словно раздумывая над чем-то, а затем наклонился и так близко, что заставил практически вжаться спиной в кресло:
- Я ненавижу вранье, Лид, но уважаю сильных женщин, - его глаза поочередно смотрели в мои, словно хотели найти свой ответ. – Делай выводы. Я вернусь через два часа.
И вышел, тихо притворив дверь, хотя мне казалось, что вот-вот хлопнет ею со всей своей могучей дури.
- Сам ты дурак! – пробурчала, забираясь на диван и кутаясь в одеяло…
Ночь обещала быть интересной.
Из-за непонятных мне внутренних противоречий первый час я дулась: на весь свет, на себя, на Сергея, на Александра! О! На него с особым удовольствием…
На второй час я вырубилась, поэтому когда пришел Александр просто не услышала…
Лохматая, сонная, в ворохе одеял и подушек, я щурилась, пытаясь привыкнуть к тусклому свету и…
- Думал, что не добужусь тебя, - мужчина сидел на кровати, буквально руку протяни и дотронься до загорелой кожи. – Готова менять повязки? – его голос звучал тихо, от чего хотелось закрыть глаза, но разве мне это позволят…
- А ты не мог заснуть глубоким сном и забыть про меня? – проворчала, выбираясь из постельных барханов. Он рассмеялся и протянул руку к моим волосам, поправляя их, видимо, на свой вкус.
- Не мог, потому что совесть не позволяла…
- А она у тебя есть? – удивилась так искренне, что, только задав вопрос, поняла насколько же он глупый. Мужская рука замерла, а затем снова двинулась и несильно, но ощутимо дернула меня за прядь волос.
- А ты вредная, вылезай, лечить тебя будем…
Кое-как спустила ноги с кровати и протянула руки Александру. Он хмыкнул и принялся разматывать бинты. А едва отошла ткань, мы с ним нахмурились. Слава Богу, волдырей не было, чего я опасалась каждый раз. Но сама кожа: местами белая, местами красная и желтая, но уже от масла…
- Напомни-ка, что говорила Алиса? – задумчиво очерчивания подушечкой пальца пятна на моей коже, спросил Александр. – И только не ври…
Я поморщилась, и хотела бы отвернуться, но кто ж мне даст.
- Сказала мазать мазью, надеяться, что не появятся волдыри, иначе придется госпитализировать…
- Да, я читал, что волдыри, - это нехорошо, - он кивнул, - а в твоем случае процесс восстановления может занять дней пять-шесть.
- Я очень надеюсь на ускоренное восстановление, - прошептала, глядя на то, как он очень осторожно наносит густое масло. – Саш…, спасибо большое за помощь, правда. Я… ведь так и не поблагодарила тебя. И за Сережу…, если бы не ты…
- Если бы не я, то мои подчиненные, - перебил он меня, вмиг став серьезным, - я не хотел с тобой говорить на эту тему, пока ты не придешь в себя, но раз уж сама начала…
- Погоди-погоди, - выдохнула и хотела отодвинуться, но крепкие горячие руки схватили выше запястий, не давай возможности отстраниться, - ты меня что отчитывать будешь?