Я хотела уйти, показательно хлопнув дверцей его дорогой иномарки, но…
- Лид, нам же хорошо вместе, зачем? – он схватил меня за локоть, удерживая на месте.
- Хорошо?! Что, правда? – развернулась к нему резко, даже лицо приблизила: - Это тебе, Егоров, хорошо, а мне паршиво. Я жить хочу вместе, просыпаться в одной кровати, детей родить…
- Состариться и умереть в один день? – закончил он, откинувшись на спинку кресла. Щелкнул замок, открывая двери: - Прощай, Лида.
Всхлип удалось сдержать с трудом, но я смогла. Из машины вылезла с трудом. Меня будто сверху придавило, и сбоку. Ни шевельнуться, ни вздохнуть.
Больно.
Противно.
Три лестничных пролета до двери казались бесконечным испытанием. Голова кружилась, а во рту пересохло…
- Лида! – мать с полотенцем на голове вбежала в прихожую. – Ты где была?!
Я молча посмотрела на нее, положила сумку на стул, начала медленно раздеваться.
- Почему ты молчишь?! Как ты можешь так со мной? Я же вся испереживалась! Как…
- Я написала тебе сообщение, что буду поздно, - сказала спокойно. – В чем проблема?
- Ты не сказала мне, что опоздаешь! С кем ты была? Почему не предупредила? Почему так поздно, тебе же завтра на работу?!
- Я не стану сейчас разговаривать на эту тему, - и не глядя на нее зашла в ванную.
Мне нужно собраться, встряхнуть себя, выстоять, иначе я сорвусь.
Скачусь в противную истерику.
Под горячий душ залезла с головой, чтобы как-то выжечь дурные мысли и согреть продрогшее тело. И хотя я давно уже была красной, как вареный рак, в груди ныло по-прежнему. Только теперь, глядя на отражение в зеркале, мне хотелось разнести все, на что падал взгляд…
- Это же не выход, Лид, - прошептала, пряча лицо в ладошках.
- Лида, - в дверь постучала мама, - ты скоро? Тебе же на работу…
- Мама, иди спать, а! – дернулась и в сердцах пожелала родительнице.
Она ничего не сказала, но я уже знала: завтра нас ждет серьезный разговор.
Моя маленькая история_продолжение
Некоторые дни обречены на провал с самого утра.
Вот встала, вылила на себя кофе, порвала чулок, затем молнию на сапоге и следом на пуховике и поняла: можно даже не выходить из дому, ничего хорошего там не ждет.
А надо, так как быть уволенной накануне Нового Года… то еще удовольствие.
Джинсы, глухой свитер, ни грамма косметики.
Девочка-подросток, и только глаза выдавали, что давно уже не девочка, и совсем уже не подросток.
- Ты сегодня задержишься? – из собственной комнаты выплыла мама, готовая к новому рабочему дню. – Я хотела бы поговорить с тобой о твоем вчерашнем поведении…
А ведь я хотела прошмыгнуть незаметно и умчаться на работу, но не тут-то было.
- А что в моем вчерашнем поведении было не так? – я развернулась и вопросительно посмотрела на нее.
- Ты со мной разговаривала таким тоном…
Я видела, что она начинает заводиться, более того, где-то глубоко внутри меня загорелся точно такой же огонек, который хотел сжечь все напрочь. Так и подмывало меня высказать друг другу обидные слова. Встряхнуть, раскрыть глаза, в конце концов, указать на правду, получить долгожданную свободу…
Но я:
- Сегодня должна быть вовремя, тогда и поговорим.
Сбегая по лестнице, я предпочла не услышать, как она мне крикнула вдогонку, что еще позвонит на работу…
Весь путь до работы я нет-нет, но посматривала на телефон, ожидая хоть намека на смс от Егорова. Но пусто, зеро, дырка от бублика…
Мне хотелось побиться головой о поручень, крикнуть «Какая же ты дура, Лидка!», но я стоически держалась и хмурилась. Не смотрела на людей, желая скрыться от любого взгляда, стать серой и неприметной. Кажется, я даже нагрубила кому-то…
- Ого, ты уже на работе? Вот это я понимаю, тяга к труду, - вместо нормального «привет» Инночка застыла у моего рабочего места. – Что случилось, Лид? На тебе лица нет…