И я сначала хотела отказаться, а потом подумала, а почему нет?
- А давай, - я присела перед Павлом, который смотрел на меня своими большими серьезными глазами, - мы будем набирать воду и выливать ее на тех теть и дядь, которые лежат на земле, хорошо? – он кивнул, и я тут же добавила: - Но кто-то должен остаться и присмотреть за малышней.
- Я останусь, - тут же подняла руку одна из старшеньких девочек. – У меня все будет под контролем, теть Лид. Вы главное маме Кате помогите, хорошо? – и вся орава ребятишек тут же принялись кивать головой, на разный манер произнеся слово «пожалуйста».
- Хорошо, - я кивнула и мы с несколькими мальчишками рванули к колодцу, у которого стояли ведра, тазики, чашки…
Все мысли просто вылетели из моей головы. Я лишь вслушивалась в звенящий воздух, чтобы услышать спасительные машины с сигналками, но их не было. Никого не было, а уже два дома из трех горели словно свечки. Я носилась с ведрами и поливала лежащих людей на земле, мне помогали ребята. Мама и Катя пытались привести в чувство тех, кто никак не мог очнуться…
Я старалась сделать так, чтобы ребята не видели, но… боюсь, они уже знали.
- Таня?! Лида?! – в уши ворвался отчаянный мужской крик и в бежавшем к маме мужчине, я с трудом узнала своего бывшего начальник. – Таня, ты как?! Где Лида? – едва он обнял ее, тут прижал и ощупал всю руками. – Что у вас случилось?! Почему ты молчишь?!
- Вань, - мама и плакала, и смеялась, и обнимала его в ответ, - дай же мне хоть слово вставить.
- Господи, - вдохнул он, снова прижав ее к себе, - если бы ты знала, как меня напугала!
Тут подошла к ним Катерина, а я прикрыла глаза, выдыхая… Мы были не одни.
И я бы очень хотела думать, что это конец, но чертово напряжение не отпускало.
- Дом горит! Смотрите! Горит наш дом! – дети вскочили с земли, а взрослые застыли, глядя на то, как над дальней частью дома взвился столп огня…
- Таня, Катя, вы присматривайте за людьми, Лида, - он оглядел меня, - дети на тебе, а мы с мужиками пойдем посмотрим. Сидите здесь! – рыкнул он и с двумя своими товарищами по рыбалке побежал к дому.
- Катя, а почему соседи не бьют тревогу? – отрешено спросила я. – Мы же такой шум подняли…
- А они первыми желали мне сгореть, - спокойно сказала она, не отрывая взгляда от своего горящего дома…. Черт! Там же мои документы, вещи, камера…
- Так, дети, Паша, - я посмотрела на мальчугана, что стоял рядом со мной. – Я сейчас вернусь…
- Теть Лид, а вам туда нельзя, - сказал он, все понимая. – Дядя сказал сидеть с нами…
- Паш, я одной ногой туда и снова к вам.
- Тетя Таня и мама Катя будут против, - тут же выдал он, кивнув на женщин, что сейчас суетились над пострадавшими, чем выдавил из меня улыбку:
- Я быстро, правда.
- Честно-честно?
Я кивнула и, погладив его по темным вихрям волос, побежала к дому. А он действительно горел. И я даже не представляла, можно ли его спасти… Зажав первой попавшейся тряпкой нос и рот, я побежала в нашу с мамой комнату. Дым щипал глаза, пробирался по гортани в легкие и я уже чувствовала головокружение, но… Схватив вещи, перепрыгивая через ступени, я выбежала на улицу, жадно хватая ртом воздух…
Ух, успела…
- Лида, твою мать! Я что сказал! – Иван Иванович перехватил меня поперек и, вскинув на себя, словно мешок, потащил подальше от дома. – Газ взорваться может в любую минуту…
- Ты где была?! – кинулась ко мне мама, едва мы показались на поляне.
- Лида, скольких ты вывела из дома? Помнишь? - бледная Катя стояла в куче детишек.
- Пятнадцать, все здесь… Должны быть.
- Четырнадцать, - шепотом произнесла она, и я застыла, от чего кажется даже сердце пропустило удар.
- Надо пересчитать, - поднялась и принялась лихорадочно скользить взглядом по детским головам. – Четырнадцать, но как же так…
- Мам Кать, - вдруг вскричал Паша, - Стефы нет!
- Так, спокойно, - скомандовал Иван Иванович, - мы прочесываем округу, вы смотрите здесь. Как выглядит ребенок?