Этот сюжет связан с немецким писателем, в России теперь забытым, хотя в 1928-м его знаменитая пьеса «Меловой круг» шла в московском театре Корша. Потому начну со справки.
Альфред Геншке родился в 1891 году и принадлежал к поколению, сформированному мировой войной. Наша старая «Литературная энциклопедия», сообщая в 1931-м про его романы о великих реформаторах (например, о Магомете и Петре Великом), упомянула еще книгу «Небесный викинг», героем которой был Франсуа Вийон. В 1925-м написан «Меловой круг» — на основе сочинения китайского автора XIII века Ли Сынтао, а также классических библейских мотивов (царь Соломон, разрешающий тяжбу двух женщин из-за одного ребенка). Все это «Литературная энциклопедия» осуждала: «Смена тем и жанров, обусловленная уходом от современности и обращением к прошлому, достаточно ярко выявляет мелкобуржуазную психоидеологию автора с характерным для него тяготением к индивидуальному». В 1928-м писатель, не достигнув и сорока, умер от туберкулеза. Добавлю, что ни в одной энциклопедии писателя Геншке нет, так как всё написанное он печатал под псевдонимом Клабунд (без имени). И еще: начинал он как поэт, чем и обрел известность. Но о поэте Клабунде «Литэнциклопедия» даже не упоминает — не помогли и его пафосные выступления против Первой мировой войны, о которых в книге воспоминаний «На повороте» Клаус Манн написал: «Молодой поэт Клабунд, в лихорадке своего объемлющего мир энтузиазма и тяжелой туберкулезной инфекции, направил кайзеру Вильгельму страстный манифест, в котором требовал немедленного окончания войны, а кстати, и отречения монарха».
Название «Меловой круг» может напомнить о знаменитой пьесе Брехта «Кавказский меловой круг». И правда, на Брехта пьеса его берлинского друга Клабунда произвела столь сильное впечатление, что он еще в 1920-е решил переделать ее на свой лад, но реализовал этот замысел лишь в 1940-х: в рассказе «Аугсбургский меловой круг», а затем в знаменитой пьесе, действие которой перенес в условную Грузию. Так что через Брехта мы косвенно общаемся с Клабундом.
Теперь — к делу. 23 августа 1926 года после долгого перерыва Семен Либерман написал из Krummhübel'я письмо в Москву писателю В. Г. Лидину, чей рассказ «Инга» напечатал в первом номере «Russische Rundschau»: «Дорогой Владимир Германович, все течет — потому оставляю в стороне народную мудрость (лучше поздно, чем никогда) и приступаю к делу. Собственно говоря, необходимо все же сказать несколько слов о том, почему я берусь за письмо лишь сегодня — собираюсь давно Вам написать. В Берлине все не удавалось (отсутствие не времени, а спокойствия), затем был поражен болезнью, от которой постепенно избавляюсь. Доводы — Вам нужны еще доводы, когда скрип сердца и хриплое горло торжественно подтверждают мои слова — но к делу, к делу. Я нашел в одном театральном журнале заметку о пьесе Клабунда (автор же); при чтении ее зрачки мои стали расширяться, дыхание сперло, руки задрожали, одним словом — паралич был не мечтой, а доступным делом: и Вы виновник всего этого, хоть и себя я вправе винить, ибо где, когда, при каких обстоятельствах Клабунд нашел бы немецкую „Ингу“ — если не в „Russische Rundschau“? Думаю, что Вас заинтересует работа Клабунда: если хотите, можно будет прислать Вам пьесу. Я ее не знаю еще, но собираюсь прочесть и при случае перевести на русский язык. Было бы очень интересно пьесу поставить в России — предварительно необходимо будет заинтересованным лицам ознакомиться с ней. Заметку при сем прилагаю — пьеса пойдет не только во Франкфурте н<а>/М<айне>, но и в Берлине у Saltenburg’a — об этом мне говорил приятель один режиссер».