Проиллюстрирую эту проблему при помощи мысленного эксперимента. Вообразите себе интеллектуально одарённого, но не различающего цветов учёного-марсианина, который решил узнать, что люди имеют в виду, когда говорят о цветах. С помощью своей технологии уровня Star-Trek он изучает ваш мозг и выясняет до мельчайших деталей, что происходит, когда вы переживаете психический опыт, связанный с восприятием красного цвета. В конце своего исследования он может объяснить каждое физико-химическое и нейровычислительное событие, которое происходит, когда вы видите красный, думаете о красном или говорите «красный». Теперь спросите себя: охватывают ли эти объяснения все, что относится к способности видеть и думать о красном цвете? Может ли не различающий цветов марсианин теперь быть уверен, что понимает ваш инопланетный способ различения цвета, хотя его мозг не приспособлен для ответа на эти конкретные длины волн электромагнитного излучения? Большинство ответит, что нет. Большинство сказали бы, что, как бы детально и точно ни было это объективное извне описание восприятия цвета, в сердцевине этого описания будет зияющая пропасть, потому что в нем отсутствует сама сущность переживания непосредственного восприятия красного (квалиа красного). В самом деле, нет иного способа передать кому-либо невыразимые качества красного цвета, кроме как подключить ваш мозг непосредственно к мозгу этого человека.
Возможно, учёные когда-нибудь и наткнутся на неожиданный метод или модель эмпирического и рационального обращения с сущностным содержанием ощущений, но такие успехи настолько же далеки от наших сегодняшних возможностей, как далека была молекулярная генетика от жителей Средних веков. Если только где-нибудь не притаился потенциальный Эйнштейн в неврологии.
Я предположил, что «квалиа» и «я» не одно и то же. Однако невозможно понять первое, не понимая второго. Понятие квалиа без я-опыта, без интроспекции над этими ощущениями, является оксюмороном. Того же хода мыслей придерживался и Фрейд, когда утверждал, что невозможно приравнять «я» к осознанию. Наша психическая жизнь, говорил он, управляется подсознанием, бурлящим котлом воспоминаний, ассоциаций, рефлексов, мотивов и побуждений. Наша «сознательная жизнь» это доскональная, факт за фактом, рационализация поступков, которые мы в действительности совершили совсем по иным причинам. Так как технологии тогда не позволяли проводить исследования мозга, Фрейду недоставало способов вывести свои идеи за пределы кушетки, и поэтому его теории оказались заперты в тихой гавани между настоящей наукой и бесконечной риторикой.
Мог ли Фрейд быть прав? Может ли большая часть нашей личности быть бессознательной, неконтролируемой и непознаваемой?4 Несмотря на нынешнюю, мягко говоря, непопулярность Фрейда, современная неврология обнаружила, что он был прав, утверждая, что лишь ограниченная часть нашего мозга принадлежит сознанию. Сознающее «я» не что-то типа «ядра» или особой квинтэссенции, которая восседает на специальном троне в центре нервного лабиринта, но также это и не свойство всего мозга. Напротив, похоже, что личность возникает из относительно маленькой группы областей мозга, которые связаны в удивительно мощную сеть. Определить эти участки очень важно, поскольку это поможет сузить поиск. В конце концов, мы знаем наверняка, что печень и селезёнка не имеют сознания, им обладает только мозг. Мы просто делаем шаг далее и утверждаем, что лишь некоторые части мозга обладают сознанием. Выяснить, какие именно части и что именно делают первый шаг к пониманию сознания.
Феномен зрительной слепоты особенно чётко показывает, что теория Фрейда о бессознательном может содержать зерно истины. Как вы помните, во второй главе был приведён случай зрительной слепоты, когда у больной была повреждена зона VI зрительной коры головного мозга, в результате чего она полностью ослепла. Она не испытывала никаких квалиа, связанных со зрением. Когда направляли луч света на стену перед ней, она уверенно утверждала, что ничего не видит. Однако когда её просили дотронуться до освещённого участка, она делала это со сверхъестественной точностью, хотя ей самой казалось, что она просто угадывает. Пациентка была в состоянии это сделать, так как старый путь между её сетчаткой и теменной долей головного мозга не был повреждён. Вот почему она могла прикоснуться к пятну света, хотя и не видела его. В самом деле, такие пациенты зачастую могут угадывать даже цвет и направление линии (вертикальное или горизонтальное), используя этот путь, хотя полагают, что они не могут осознать этого.