По сути дела, трезвость в семью должна привноситься еще до создания самой семьи. Если бы полный отказ от употребления спиртного выдвигался невестой в качестве одного из основных условий согласия на замужество, пьянство давно и ощутимо пошло бы на убыль. Иной раз так и хочется крикнуть: «Девушки, не выходите за пьющих парней! Не выходите до тех пор, пока лично и с гарантией не удостоверитесь, что он способен ради вас и будущих детей совершенно отказаться от спиртного! В противном случае вы прольете много слез, таких же горьких, как водка, которую будет пить ваш муж».
Для достижения полной трезвенности в будущих семьях нам необходимо выполнить труднейшую задачу: воспитать целое поколение девушек, которые считали бы абсолютно недопустимыми выпивки в своем доме, и целое поколение юношей, которым не казались бы чрезмерными такие требования.
Вопрос четвертый
Как воспитывать детей?
Совершенно очевидно, что если мы хотим реально одолеть пьянство, нам следует обратить особое внимание на противоалкогольное воспитание наших детей. Необходимость этого мы сознаем уже много десятилетий, однако мало что делаем в системе. Во всяком случае, воспитание учащихся в духе понимания вреда алкоголя и недопустимости его употребления признать удовлетворительным пока никак нельзя. Результатом создавшегося положения стал бурный рост алкоголизации в детском и подростково-юношеском возрасте. «Литературная газета» (1976, 9 июня) сообщала, что, по данным обследования, в американских школах почти каждый четвертый ученик или ученица в возрасте от 13 до 18 лет страдает тяжелой формой алкоголизма. Около 18 % девочек и более 30 % мальчиков этого возраста по всей Америке уже тогда состояли на учете как хронические алкоголики.
А вот что писал около десяти лет назад западногерманский журнал «Шпигель»: «Минимум сто тысяч западногерманских юношей и девушек, часто детей в возрасте 10–12 лет, — алкоголики. Ни врачи, ни политические деятели не знают средств борьбы с этой постоянно расширяющейся эпидемией среди молодежи». Подчеркивая всю серьезность складывающегося положения, один ученый из ФРГ встревоженно заметил: «Подрастает поколение алкоголиков, которое доставит еще много неприятностей нации».
В нашей стране проблема пьянства и алкоголизма среди несовершеннолетних далеко не так остра. Но она неизбежно возникнет, если мы не наметим и не осуществим в ближайшее время серию профилактических мероприятий. Для спокойствия у нас, к сожалению, нет оснований. Угроза резкого роста алкоголизма среди подростков и юношества у нас может стать реальной прежде всего в связи с тем, что большинство детей в возрасте 16–17 лет уже приобщены к алкоголю. В 1975 году журналист и юрист Аркадий Ваксберг опубликовал в «Литературной газете» (25 октября) весьма красноречивые данные: в 1965 году употребление алкоголя было выявлено у 68 % старшеклассников-мальчиков. Через десять лет, в 1975 году, алкоголь употребляли уже 75 % восьмиклассников, 80 % девятиклассников и 95 % десятиклассников. Остается добавить, что с тех пор прошло еще десять лет, отнюдь не самых трезвых в нашей жизни.
Сказать, что употребление спиртных напитков в подростково-юношеском возрасте опасно — значит ничего не сказать! День, когда ребенок впервые испытал на себе действие алкоголя, может стать началом конца для этого очень молодого человека. Если женский алкоголизм протекает злокачественно, то подростково-юношеский алкоголизм — буквально вулканически. Прежде всего, он катастрофически быстро формируется. Достаточно полутора, от силы двух лет, чтобы юноша или девушка 17–18 лет стали выраженными алкоголиками с элементами деградации личности. Советский врач П. И. Сидоров в 1982 году установил, что в возрасте 14–18 лет алкоголизмом заболевают в течение 5–6 месяцев регулярного пьянства. Мне пришлось в собственной наркологической практике убедиться в том, что указанный срок формирования алкогольной болезни у детей нисколько не приуменьшен.
Зимой 1985 года комиссией по делам несовершеннолетних при Костомукшском горисполкоме был прислан на обследование пятнадцатилетний мальчик, ученик седьмого класса, многократно замеченный в нетрезвом состоянии. В ходе обследования выяснилось, что впервые он попробовал вино осенью 1984 года. Опьянел. Состояние легкости, бездумности, искусственной веселости очень понравилось, и с тех пор он стал выпивать еженедельно, иногда не по одному разу. Пил со сверстниками, старшими ребятами; пил где придется — на квартирах, когда не было взрослых, в подъездах, просто на улице. Пил почти без закуски: денег на ее приобретение не хватало, с трудом, по копейке, собирал с приятелями на выпивку. Стремительно росла употребляемая за вечер доза вина, все чаще тянулся к водке и постоянно доводил себя до тяжелой степени опьянения. К моменту знакомства с наркологом мог выпить за полтора-два часа свыше 600 граммов вина. Страдая на другой день похмельем, перестал испытывать в этом состоянии отвращение к спиртному, что обычно свойственно каждому здоровому в алкогольном отношении человеку, тем более подростку. Мальчик потерял интерес буквально ко всему, кроме выпивки, с полным безразличием относился к любым воспитательным мерам, к матери, растившей его без отца, да и к себе самому. То есть за пять месяцев, с октября по февраль, подросток заболел алкоголизмом. Амбулаторное лечение эффекта не дало никакого, и мальчик был направлен на стационарное противоалкогольное лечение в психиатрическую больницу.