— Поймите меня правильно. Я хочу только...
— Ты уже причинила много боли нашей семье. Или, по-твоему, этого недостаточно? – резко обрывает девушку Видаль. – Из-за тебя наша дочь возомнила себя кем-то там, словом, тем, кем не является.
— Со всем моим уважением к Вам, сеньор Видаль, но Ваша дочь отлично знает, кто она, и что чувствует.
— Не спорь со мной. Сделай милость, уходи.
— Я никуда не уйду. Я очень люблю Вашу дочь, и мне необходимо видеть ее. Разве это непонятно?
— Замолчи, и убирайся отсюда!
— Позвольте мне увидеться с Паломой, прошу Вас.
— Это невозможно. Ты плохо на нее влияешь, и больше никогда в жизни не увидишь ее.
— Пожалуйста, мне очень нужно ее увидеть.
— Психолог – вот что тебе нужно, специалист по этой твоей части.
Невероятно, чтобы такой человек думал подобным образом. Столь влиятельный адвокат, посвятивший свою жизнь защите других людей, считает гомосексуализм умственной болезнью. У Мери возникает желание ответить Видалю, что это ему необходим психолог, но, ответив так, она потеряет всяческую возможность увидеть Палому.
— Но я хочу только увидеть Палому, и больше ничего, хотя бы на минутку. Пожалуйста, всего лишь на минутку.
— Я уже сказал, что это невозможно.
— Позвольте мне войти и сказать Паломе, что все хорошо. Я обещаю, что скажу только это, и больше ничего. Я сразу же уйду, как только ее увижу.
— Паломы здесь нет, и какое-то время не будет.
Последние слова добивают Мери. Вмиг обессилев, она недоуменно морщит лоб и безвольно опускает руки.
— Паломы нет?
— Она уехала вместе с матерью.
— Куда?
— В Лондон. Мы решили, что какое-то время она поживет там у дяди и кузенов. Здесь она не сможет забыть произошедшее.
Девушка чувствует себя так, будто ей выстрелили прямо в сердце. Ощущение такое, что все закончилось. Палома в Лондоне! Это слишком далеко для всего, что они вместе планировали. Ей больше никогда не увидеть Палому.
— Я не понимаю.
— Тебе и не нужно ничего понимать, – говорит Базилио, впервые за весь разговор немного смягчившись. – Палома не такая, как ты. Если она чувствует то, что говорит, то только потому, что ты вбила ей в голову эту чушь.
— Но это же не так.
— Это так, и только так.
— Вашей дочери нравятся девушки потому, что она это чувствует, и это не изменится, будет ли Палома со мной или без меня.
— Там видно будет.
— Если не будет меня, то будут другие девушки. Испанки, англичанки или еще кто-то. Гомосексуальность не выбирают, она заложена в человеке и никуда не исчезнет. Паломе всегда будут нравиться девушки.
Слова Марии снова беспокоят мужчину, которому ничуть не нравится, что ему противоречат, но, тем не менее, ситуацией владеет он. Ничего, вдали от этой рыжей девчонки с его дочерью всё снова будет, как раньше.
— Что-то еще?
— Нет.
— Отлично. Надеюсь, ты найдешь решение этой своей проблемы. И оставь мою дочь раз и навсегда в покое, иначе мы встретимся в суде.
— Вы совершаете большую ошибку, и позже поймете это.
— Ошибкой было многое разрешать Паломе. Если бы мы с матерью были с ней пожестче, она бы до такого не докатилась.
Мери кожей ощущает, каково сейчас Паломе, не только потому, что их разлучили, но и потому, что ждет ее в будущем. Мери не уверена, что Палома выдержит это. Чувства Паломы сродни звучанию аккордеона – они с необычайной легкостью то радостно взлетают ввысь, то печально опускаются. За эти два месяца она успела в этом убедиться. Иногда Палома безгранично-весела, но если ей плохо, она впадает в депрессию, и взбодрить ее не так просто. Мария представляет, как ей нелегко сейчас одной, как она переживает. Если бы она могла хотя бы поговорить с Паломой, чтобы успокоить ее...
— Самолет уже улетел?
— Это неважно.
— Пожалуйста, сеньор Видаль. Я хочу попрощаться с Паломой перед вылетом.
— Сожалею, но мне больше не о чем разговаривать с тобой. До свидания.
Не давая девушке времени и дальше упрашивать его сказать ей время вылета лондонского рейса, Видаль без особых любезностей захлопывает дверь.
Окончательная точка?
Еще несколько секунд Мери стоит перед захлопнутой дверью квартиры, как вкопанная. У нее
огромное желание снова надавить на кнопку звонка и выжать из этого мужчины ответ, улетел ли уже самолет, уносящий Палому в Лондон или нет, но девушка понимает, что от Базилио Видаля ответа ей не добиться. Он ей не помощник. Мери достает мобильник и в отчаянии пытается дозвониться до Паломы, но мобильник подруги по-прежнему отключен. Мери грустно вздыхает и направляется к себе домой.
Что она может сделать? Она не хочет потерять Палому навсегда, но существует вероятность того,