Она чувствовала дикое опустошение и в мыслях, и в душе. Вокруг бродили странные люди с яркими сумками и огромными чемоданами, слышались объявления рейсов и возгласы пассажиров на разных языках мира… Но все эти звуки доносились словно из тумана… А от мельтешащих перед глазами людей кружилась голова. Она быстро допила кофе, с лихвой рассчиталась и почти побежала в машину. Хотелось спрятаться, закопаться, зарыться от этого сумасшедшего мира, в котором безграничная радость сменяется внезапно невыносимой болью…И нет никакой возможности разобраться, где реальность, а где иллюзии.
Всю дорогу в ушах звучал их короткий разговор в машине. Она злилась на себя, что столько мучаясь от неизвестности, так и не решилась спросить «в лоб», правда ли то, что у них семейный отпуск. И он снова не дал никакого конкретного ответа, оставив ей огромное пространство для «додумывания». Те сомнения, которые он так уверенно старался развеять накануне, снова заняли уверенные позиции в ее душе, и мысль о том, что он играет с ней, была совершенно невыносима и настойчиво прорывалась на лидерские позиции, а другие объяснения были почему-то неубедительны. И самое ужасное, что она осталась на две недели «один – на – один» в этой неразберихе, так и не поняв до конца, чего ей ждать и чему ей следует верить.
Вечером, приехав с работы, она быстро поужинала и села за компьютер писать письмо. От Стаса в течение дня приходили смс, в которых он сообщал, что ужасно по ней скучает и очень ее любит, перемещаясь все дальше и дальше в сторону вожделенного Китая.
Она почти физически ощущала увеличивающееся между ними расстояние, и ей хотелось его сократить, дотянувшись до него хотя бы письмом. Она уселась поудобнее в кресло, поставила перед собой бокал с горячим чаем, и пальцы, быстро бегая по клавиатуре, стали перекладывать наболевшее за долгий тяжелый день в слова.
«Привет, мой хороший, мой любимый!
.Ну вот я наконец-то дома. На дороге сегодня - как специально для тех, кто не спал. Сплошной экстрим!
Какой сегодня безумно длинный день! Кажется, он никогда не закончится. Муторный, заунывный, однообразный, серый, промозглый! Сколько эпитетов, да? И каких!
Вообще я сто лет не писала писем, непривычно как-то. Ты то ли в шутку, то ли всерьез сказал, а я по дороге из аэропорта вдруг подумала, что действительно буду тебе писать. Письма — это особая материя. Многое из того, что не получается сказать можно написать, их можно перечитывать и над написанным размышлять, и ответ писать не сразу.
Столько мыслей бродит в голове, думаю, какие из них стоит выкладывать "на бумагу", а какие пусть останутся при мне. Так о много думается сегодня. А ты где-то летишь, наверное.
На работе так по-другому без тебя! Совсем-совсем. Мы так редко бываем вместе, и, казалось бы, не должно быть такой уж ощутимой разницы, разве что только само знание о том, что ты улетел. Но на самом деле я глохну без твоего голоса, неуютно без вздрагиваний телефона от твоих смсок. Это то, что явно. И еще много новых мимолетных ощущений.
Я стараюсь вообще не думать о том, сколько тебя не будет, и как это будет - без тебя. Я решила, что за это время мне, возможно, удастся все-таки обрести почву под ногами, чтобы больше ничего не бояться. Все это время мне по-настоящему не удавалось это. Так, временные передышки, и только когда ты рядом. А теперь – хочешь - не хочешь, а придется найти эту опору. Нельзя же две недели каждую минуту умирать от этого уже ставшего привычным холодка в области живота. Я не хочу жить с этими неприятными волнениями, вызванные только страхом ожидания удара, который затмевает собой все остальное, как грозовые тучи затягивают ясное небо. Я начинаю уставать от этой бесполезной внутренней борьбы самой с собой. Ты вчера сказал, что впускаешь меня медленнее, чем я бы того хотела. Получается, что мне нужно самой себя тормознуть, чтобы не разбиваться каждый раз с разбегу о стену. Да и тебя я дергать не хочу. Я, по правде сказать, так совсем не умею. Но может быть у меня все-таки получится? Или это буду уже не я? Вот об этом и обо всем еще всяком-таком я думала, когда ехала домой из аэропорта. Впрочем, такие диалоги самой с собой я веду постоянно. Так хочется с тобой обо всем этом поговорить, но, когда ты рядом, я почему-то затыкаюсь. Видимо, интуитивно не хочется драгоценное время тратить на эти разговоры. И, честно говоря, и то, и то - напрягает.