Представляешь, сейчас все это пишу, а ощущение такое — вот только дайте мне крылья и прилечу к тебе в Питер. Я дико скучаю по тебе. Так, как никогда не скучал. Я люблю тебя, моя хорошая.
Мысли разбегаются - столько всего хочется написать. А еще больше хочется обнять тебя, гладить твои волосы, целовать твои губы, прикасаться к тебе. Две недели — это так мало и так много.»
Она перечитала письмо несколько раз. Сомнения рассеялись и на душе стало спокойнее, как становится свежее воздух после грозы. Страсти и страхи улеглись, и появились силы справляться с житейскими невзгодами.
Всю дорогу домой она в сотый раз удивлялась тому, как мало женщине нужно для счастья. Никакой практичности. Пара нежных слов – и она уже готова дерзать, бороться и двигаться дальше. И уже не кажутся такими драматичными события с увольнением, и уже не пугает в очередной раз неопределенность перед будущим, и, собственно, совсем не важно, что ответил он только на третье письмо… И обошел стороной все скользкие темы, затронутые ею в предыдущих электронных монологах…
Дома ее, по обыкновению, ждал Кирилл. Завтра он должен был уехать, и ей было немножко грустно от того, что она понимала, насколько ему тяжело, но ничего не могла с собой поделать. Сломавшись однажды, их отношения были обречены. Она никогда не понимала, как можно что-то начать сначала…
Она пребывала в глубокой задумчивости, решая, как быть с возвращением ребенка из школы. Предстоящие недели, пока она дорабатывает, обещали быть достаточно нервными, поскольку никто из тех, к кому она обратилась, точно не мог настолько вперед что-либо обещать ей. У всех были свои планы на первом месте, а это значило, что каждый день она будет «подпрыгивать» на работе, не зная наверняка, заберут ли Сережу из школы.
- Я отложил поездку. Мы поедем на следующей неделе, в субботу, - торжественно произнес Кирилл.
«Когда вернется Стас», - пронеслось у нее в голове. Она молча уставилась на Кирилла, пытаясь почувствовать свое отношение к сказанному.
- Я не могу тебя оставить одну в этой неприятной ситуации. К тому же Сережу надо забирать. Не хочу, чтобы ты еще и этим грузилась. И так тебе непросто, одна все тянешь.
Она не ожидала от него такого поступка. И ей было это безумно приятно. Не так часто в ее жизни кто-то принимал решения за нее, причем те, которые ее весьма устраивают. Она смотрела на Кирилла и понимала, что совсем его не знает.
- Ты уверен? – спросила она. Она приготовилась расслышать, чего стоило ему такое решение. Может, он только попытался побыть рыцарем, и через десять минут легко передумает. Но он был абсолютно спокоен и более чем убедителен.
- Уверен. Я уже переписал заявление, завтра я иду на смену. Я и с родителями уже договорился, и даже если ты скажешь, что не нуждаешься в моей помощи и поддержке, я все равно никуда не поеду.
Она видела в его взгляде, что все так, как он и говорит. И ей стало как-то странно спокойно. Ей только что совершенно бескорыстно и решительно подставили сильное плечо. То самое, про которое так много рассуждают почти все женщины планеты, но которого почти никогда не было в ее жизни. Она даже не знала, что ответить ему на это и просто произнесла тихо.
- Спасибо тебе. Мне действительно нужна сейчас поддержка.
И ей снова стало не по себе, что на его месте не оказался тот, к кому рвалось все ее существо, и чье отсутствие она ощущала так, словно от нее оторвали часть ее самой.
«Привет, мой хороший!
Сегодня я как-то пободрее. Твое письмо я периодически перечитываю до сих пор.
Тучи постепенно развеиваются, хотя не без моих усилий, конечно. Выискиваю изо всего позитив и не разрешаю себе киснуть. Рассылаю резюме, созваниваюсь с многочисленными приятелями и знакомыми, думаю о том, что высплюсь наконец, может быть даже похожу все-таки в спортклуб и прочитаю много книг. И что точно очень отчетливо понимаю, что действительно "лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас!" Хотя и конец-то по большому счету "так себе", на "ужасный" не тянет! Приятное осознание, что весь этот бардак больше не имеет ко мне никакого отношения, заставляет даже улыбаться.