Когда же она возвращалась домой, ее встречал Кирилл. Он прилежно поддерживал в доме порядок, делал с Сережей уроки и гулял с ним, и даже готовил ужин. И молчал. Терпеливо и очень по-мужски. Только вкрадчиво всматривался постоянно в ее лицо, пытаясь угадать, что происходит с ней. Этот взгляд был очень пронзительный и глубокий, она каждую минуту чувствовала его на себе, и ей становилось как-то неловко. Она понимала, что он всерьез задумался об их отношениях. Понимала, что он ждет от нее чего-то, понимала, что ему не сладко, он переживает, хотя держится достойно. Он просто был рядом и помогал ей в быту, ничего не прося взамен. И она не решалась завести какой-либо разговор…
Все вечернее время она проводила с Сережей. Он был рад этому и с удовольствием показывал свои собранные из конструктора машинки и роботов, рассказывал об отношениях с друзьями в школе и хвастался оценками в дневнике. Она радовалась и гордилась его успехами, и ее успокаивало, что хотя бы сын приносит в ее жизнь чувство удовлетворения. Это было то, что понятно, просто и незыблемо на все времена. Все остальное было запутанно и неоднозначно, и к тому же доставляло слишком много терзаний.
Делать с этим ей ничего не хотелось. Да она и не понимала толком, как разобраться с этой ситуацией. Ее жизнь с каждым днем разламывалась на две части. В одной – был Кирилл, во второй – Стас. А ощущение нескончаемого одиночества при этом не покидало ее ни на минуту. И она, заходя в размышлениях в тупик, снова и снова, а решала оставить попытки что-либо решить, рассчитывая, что решение придет само, когда будет необходимо. Она вспомнила, как Стас ей писал «Я не могу позволить себе совершать необдуманные шаги». Она тоже не могла себе это позволить.
«Скорее бы уже пятница" – она ждала обещанный вечер. Ей так хотелось поскорее остаться с ним вдвоем, когда ни о чем не надо думать, и становится спокойно и уютно. Ей хотелось забыть обо всем, никуда не спешить и наслаждаться его близостью. Она скучала по нему все больше и больше. Иногда желание оказаться рядом было настолько сильным, что хотелось плакать, чтобы хоть как-то выплеснуть его наружу, иначе можно было захлебнуться. И он постоянно писал ей о том же. Он не уставал признаваться, что скучает, что их встреча — это чудо, что он так долго мечтал о такой сказке, и вот она случилась. И она была счастлива от того, что у них все настолько взаимно.
Наконец, последний рабочий день заканчивался. Она немного нервничала. Никак не получалось избавиться от мысли, что все может внезапно отмениться. Такое уже бывало, что у него неожиданно появлялись срочные дела или от него категорически требовали прибыть домой. А поскольку она уж очень ждала этого вечера, то вполне мог сработать закон подлости.
Наконец замигала «аська».
- Как ты?
Она заерзала. Почему он спрашивает? Неужели все-таки что-то изменилось?
- Я в порядке. Жду тебя. Наши планы в силе?
- Конечно. Я закончу минут через десять и поедем, хорошо?
У нее словно камень рухнул с души. Она с облегчением откинулась на спинку кресла и стала наблюдать, как на нервное напряжение поспешно сменяла уютное спокойствие.
- Эй, ты куда пропала?
Она спохватилась, что не ответила ему и засмеялась.
- Ну, конечно же хорошо! Я буду ждать тебя через десять минут в машине.
Интересно, куда они поедут. Он, возможно, уже что-нибудь и придумал. Она бы, например, с удовольствием поужинала бы в каком-нибудь тихом местечке, а потом прогулялась. Пожалуй, она ему предложит такую программу.
Но когда он сел в машину, первое что он произнес было:
- Давай где-нибудь поедим чего-нибудь. Я безумно голодный. А потом погуляем, если захочешь?
Она рассмеялась. Он с недоумением посмотрел на нее.
- Я собиралась предложить тебе абсолютно то же самое.
И он привычно подмигнул, улыбаясь.
- Опять совпадение?
И аккуратно погладив ее по руке, добавил.
- Ты – удивительная!
- Тогда уж не я, а мы удивительные.
- Предлагаю поехать ближе к дому и осесть в «Сушими». Как ты насчет суши?
- Замечательно. Поехали.
Он удобно устроился в кресле, развернувшись в ее сторону, и стал гладить ее по голове, пока она справлялась с управлением машины. Он выглядел уставшим и о чем-то все думал.