- Удивительно, что ты не закатываешь мне истерик! Ты могла бы это делать ежедневно по несколько раз на дню после такого… Это какая же у тебя выдержка! И как же ты боишься, я могу себе представить!
Он взял ее руку и спрятал ее в своих теплых ладонях.
- Успокойся, моя милая. Я обещаю тебе, что тебе больше не будет больно. Этот страшный сон не повторится больше в твоей жизни.
- Я больше не выдержу, наверное. Я точно знаю, что не смогу и не хочу быть заполнением пустоты в твоей жизни.
Он жестом перебил ее.
- Я должен тебе признаться, что я какое-то время не мог ответить себе на вопрос, что это у меня к тебе. Я думал сначала, что в очередной раз я просто борюсь со скукой. Но я точно знаю, что это не так. Ты – особенная. Я уверяю тебя, что все гораздо серьезнее, может быть даже неожиданно серьезнее. И я пока не совсем понимаю, что мне делать, но я хочу, чтобы ты хотя бы на этот счет не переживала. Мне тоже не просто все дается. Я тоже был напуган. И тоже обескураживающей ложью.
Он заказал еще кофе и потянулся в сумку за новой пачкой сигарет. Она притихла и ждала продолжение рассказа. Ей казалось, что он на многое прольет свет.
- Я очень любил одну женщину. Она была намного старше меня, но это было не важно. Я с ума сходил от любви и порхал от счастья. Это тоже было похоже на сказку. А потом я узнал, что я у нее не один. Но даже не это оказалось убийственным. А то, как она ответила на мой вопрос «зачем?». Она цинично и сухо спустила в один момент меня с небес на землю, назвав «таблеткой от одиночества». Неужели, мол, я наивно рассчитывал на что-то большее? Представляешь, так ошибиться? Проблема была в том, что я был очень юн и эмоционален. И категоричен.
Она слушала и представляла себе его, двадцатилетнего честолюбивого и бунтующего юношу, которого так жестоко «приземлили». Как-то он показывал ей фото на паспорте. Там было совсем другое лицо, даже страшно представить, что оно принадлежало ему. Это было лицо загнанного в угол, дикого волчонка, отрицающего любые правила, агрессивного и жесткого. И такому точно нельзя было так вот отвечать! Такие на этой правде ломаются!
- И ты тоже теперь все время ждешь подвоха? Поэтому ты всегда говоришь, что так не бывает?
- Да, мне кажется, что это рано или поздно закончится, и будет снова больно. Я очень боялся тебя подпускать. И дело не в том, что я тебе не верю. Я просто боюсь, что я все придумал. Уж слишком все в нас с тобой совпадает.
- Я понимаю. Нужно время.
- Да, нужно время, чтобы убедиться. Как там говорят, «обжегшись на молоке, на воду дуют»?
- Да, мы оба обожглись. А верить – всегда сложно. Это, по-моему, вообще целое искусство – верить. Но не верить нельзя. Тогда вообще все бессмысленно.
- Я очень стараюсь. Я как по висячему мосту иду, маленькими шажочками, вперед и вперед. И назад не хочу.
- Ты знаешь, мне стало слегка легче. По крайней мере, ты знаешь, чего я не хотела бы повторять.
- Я обещаю, все будет хорошо.
Уже когда они подъезжали к станции техобслуживания, где весь день стояла его машина, он вдруг заговорил про Китай.
- Я сегодня узнал, каким конкретно рейсом полечу в Китай. Это будет через пару недель, но дело в том, что рейс очень рано утром и в понедельник.
У нее моментально появился противный нервный холодок в области желудка. Неужели Яна права?
- И что, что понедельник и ранним утром?
- Ты уверена, что хочешь поехать меня провожать?
Это становилось действительно невыносимым.
- А ты сам хочешь, чтобы я поехала тебя провожать?
- Я-то хочу. Мне просто неудобно, что тебе придется так рано встать, а потом еще целый день работать.
- Не переживай, я как-нибудь выдержу. Для меня важнее проводить тебя, а выспаться я успею. Тебя же не будет целых две недели.
- Точно? Ты уверена?
- Стас, может дело в чем-то другом?
- В смысле?
- В смысле, чего ты добиваешься? Я же сказала – не проблема. Мы договорились?
- Договорились. Это очень даже хорошо, что меня повезешь ты.
Они подъехали и остановились.
- Посидим немного? Десять минут нужно подождать, - спросил он.