К тому же она понимала, что очень нуждалась сама в его поддержке и присутствии. То душевное смятение, в котором она находилась, смущало ее, и, оказавшись совсем одна, она боялась сделать неверные шаги. Он словно сдерживал ее от глупостей, которых она вполне могла натворить в силу своего своенравного характера. Да и не было в ней стопроцентной уверенности, что она хочет с ним расставаться.
Кирилл успокоился, прижал ее к себе и прошептал.
- Я знаю, что тебе тоже непросто. Ты всегда была честна со мной, ты такая, какая есть. Я вижу, что ты мечешься, и я больше не буду затевать какие-либо выяснения. Я просто хочу, чтобы ты знала, что мне нужна ты одна. А я приму любое твое решение.
Она хотела было ему возразить, что она не может принять никакого решения. Но он опередил ее:
- Ничего не говори сейчас, пожалуйста. Давай поедем домой, я вдруг что-то очень устал.
Она вела машину по ночному городу, а сама все думала над его словами. И все пыталась понять, какое же решение он от нее ждет. А главное, исходя из чего она должна его принимать? Ведь кроме слов, что от одного, что от другого она пока по большому счету ничего не видела.
Глава 21
Понимая, что глупо вот так стоять у окна и ждать, она ничего не могла с собой поделать. Все, на что она была способна в эту минуту, это вглядываться в проезжающие вдоль домов машины, угадывая в них одну единственную. Мысли плавно самопроизвольно перемещались в ее голове, и ни на одной из них не получалось остановиться. Ею овладело странное спокойствие, и даже мысль о том, что вот уже совсем скоро, меньше, чем через восемь часов он улетит, не выбивала ее из этого состояния покоя.
Сегодня она точно знала, что он приедет. Это было совсем по-другому – так ждать. Она наслаждалась этим чувством. Было ощущения чего-то нового в их отношениях. Побольше бы между ними таких определенностей, и она была бы несказанно счастлива. Что может быть лучше, чем знать, что к тебе стремятся и обязательно приедут, во что бы то ни стало.
Он приехал, и она замерла в ожидании звонка домофона. Потом распахнула ему навстречу дверь и тихо прижалась, как только он перешагнул порог ее дома. Она думала, что вот так встречать его каждый день она могла бы без устали целую жизнь.
- Любимая моя… - прошептал еле слышно он.
- Это такое счастье - быть любимой, - она прижалась к нему еще сильнее. Ты не представляешь, какое это счастье.
- Я представляю, какое счастье произносить эти слова. Я думал, что больше этого в моей жизни не случится. Я так соскучился…
У него было лицо человека, которого ждет прыжок в пропасть, избежать которого уже невозможно. Она вдруг поняла, что он тоже ужасно боится разлуки. Она вспомнила его слова однажды: «Я совсем не боюсь тебя потерять. Это, наверное, странно, но этого страха у меня нет ни капли. Я знаю, что все будет хорошо, и я уверен в этом на все сто».
Сейчас было так понятно, что он боится. Возможно, этот страх был перед чем-то другим, чего она еще не знала. Они смотрели друг на друга так, словно виделись впервые. Напряжение между ними росло и, достигнув высшей точки, бросило их друг к другу в объятия. Так он ее еще никогда не целовал. «Словно в последний раз» - мелькнуло у нее в голове, и от неожиданности такой мысли, пронзившей ее трепещущее существо, она сильнее прижалась к нему.
Она захлебывалась в этом ощущении обреченности расставания. Разве можно утолить жажду на две недели вперед? Но она неистово впитывала его в себя, как будто от этого срок их расставания мог сократиться, и сама разлука могла стать менее болезненной. И она точно знала в это мгновение, что с ним происходит все то же самое. Едва нашлось бы во всей Вселенной еще двое, кто мог быть настолько «одним целом» как они…
Вынырнув из минутной сладостной дремоты, она сразу взглянула на часы. Было еще рано… Еще было время… Она повернулась к нему. Он лежал с закрытыми глазами, запрокинув голову. Мокрые растрепанные волосы прилипли к смуглому лбу. Под глазами залегли темные круги от недосыпа в последние дни. Она дотронулась до его небритой щеки, он вздрогнул и открыл бездонные, почти прозрачные глаза. Они снова поменяли цвет. Она улыбнулась.
- Когда ты приехал, у тебя они были болотного цвета. Теперь я точно знаю, какого цвета твое наслаждение.