Люк провел ее в тихий уголок и придвинул стул.
— Кэтрин возненавидела меня еще до того, как родила, — сказал он, сев на соседний стул. Подскочил официант и принял заказ.
— О нет, Люк, этого не может быть! Мать тебя любит, я знаю, — возразила Линдси, когда они остались одни — насколько это возможно в переполненном зале. — Конечно, Кэтрин не очень-то проявляет свою любовь, но мать не может не любить свое дитя.
Он пожал плечами.
— Может быть, по-своему любит, но с самого начала она меня ненавидела. Она страстно любила мужа. Но он не был из хорошей семьи, он был просто выскочка. Дед обвинял его в том, что он женился ради денег и положения в обществе. Джонатан выгнал его задолго до моего рождения.
— Как это выгнал?
— Откупился, как же еще. Тот уехал из Австралии и больше не возвращался. У матери был выбор: поехать за ним или вернуться домой. Она выбрала не мужчину, которого объявила своей любовью, а ту жизнь, которую на самом деле любила. Но от меня отделаться не могла.
Полная сочувствия, Линдси поймала его руку и сжала.
— Мне очень жаль.
— Это было больше тридцати лет назад, — сухо сказал Люк.
— Это очень печально для вас обоих, — ласково сказала она.
— В каком смысле?
— У тебя в детстве не было отца, она потеряла мужчину, которого любила. И все из-за денег.
— Для большинства людей деньги очень много значат, — заметил он.
— Конечно, но на них нельзя купить счастье. Оно рождается само. Твоя мать во всем видит недостатки — это отражение того, что она несчастна.
— Что ж, она сыпала деньгами Джонатана, как песком, чтобы убедить себя в обратном.
— Для меня деньги никогда не станут важнее людей. И даже вообразить не могу, чтобы я могла возненавидеть Элли.
— Этим ты и отличаешься от других, Линдси.
— Нет, я думаю, просто у тебя круг не тех друзей. Большинство людей, которых я знаю, в этом вопросе согласны со мной. Ты пытался разыскать отца, когда вырос?
— Нет. У меня был Джонатан. Я бы и не знал, где начать поиски. Он мог быть в Англии, Новой Зеландии, США — где угодно. Мог даже умереть.
— Сомневаюсь, что он умер. Если он ровесник Кэтрин, ему сейчас около пятидесяти. Он хоть знал, что ты должен родиться?
Люк посмотрел на нее в крайнем изумлении.
— Не знаю… Я не спрашивал.
Ее передернуло.
— Что хуже — чтобы он знал и отказался от тебя или чтобы вы отказались от него?
— Хмм. — Люк вырвал у нее свою руку, потом взял ее за пальцы и потер тыльную сторону кисти. — Может быть, на днях я задам матери этот вопрос. Она не поощряет подобные разговоры.
Официант принес Линдси белое вино, Люку виски. Когда он отошел, они помолчали, глядя на танцующих. Нежные звуки музыки успокаивали взвинченные нервы, и постепенно Линдси расслабилась.
— Какая у тебя нежная кожа, — сказал он и потер пальцем кисть ее руки.
— Ты меняешь тему? — еле дыша, сказала она.
— Тему моих родителей мы обыграли. Теперь я пытаюсь снять стресс. Я все еще хочу тебя, Линдси. Надеюсь на эту ночь. Мы же достигли соглашения.
— Но это было до того, как подошла Джаннетт Салливан.
— Она тут ни при чем. Соглашение остается в силе.
— Я тоже тебя хочу, — сказала Линдси.
— Так и начинаются самые лучшие любовные связи, — пробормотал Люк и поднес к губам ее руку.
К тому времени как за ними приехал Хедли, Линдси чувствовала приятную усталость. С легким вздохом она опустилась на мягкое сиденье лимузина. День оказался очень длинным.
— Устала? — спросил Люк, усаживаясь рядом.
— Немного. — Она задержала дыхание. Он поцелует ее сейчас или подождет, когда приедет домой? Возьмет за руку? В течение вечера он часто прикасался к ней, горячая рука словно выжигала клеймо на голой спине. Но Линдси не знала, искренний у него интерес или он изображает его для окружающих. Люк Винтерс — заметная фигура в деловом мире Сиднея, и многим было любопытно посмотреть, что у него за жена.
И вот они наедине. Линдси еще раз вздохнула. Нервы натянуты до предела. Через несколько минут они войдут в спальню, в которой провели почти неделю. Но сегодня она не ляжет на пол, не свернется клубочком на самом краешке кровати — сегодня она согласилась на любовь.
— Люк?
— Шшш. Ты собралась передумать? Забудь. Я о тебе позабочусь.
Ей хотелось, чтобы он сказал побольше ласковых слов. Она уставилась в окно, но ничего не видела, только в голове бились мысли. Это ж надо, влюбилась в Люка Винтерса! Что может быть глупее? Она хотела прижаться к нему, передать всю любовь, которую он не смог получить от матери, чтобы у него все стало хорошо. Не глупо ли? Самый уверенный, самый защищенный человек, которого она когда-либо встречала. Может, в детстве ему и не хватало материнской любви, но он прекрасно без нее вырос. Возможно, он излишне властный, но кто бы не стал властным, сражаясь с диктатом Джонатана и безразличием матери?
Линдси вошла в дом и сразу же направилась в их комнату. Люк шел за ней по пятам.
Закрыв дверь, он прислонился к ней и скрестил руки на груди.
— Ну как ты?
— Боюсь немного, — честно призналась она. Бросив сумочку на ближайший стул, шагнула к нему. — Кроме мужа… у меня никого не было.
Люк еле заметно улыбнулся, в глазах его светилось желание. Он подошел к ней, обнял, прислонил ее голову к своему плечу. Линдси застыла. У нее было ощущение, что она наэлектризована. Каждая клеточка тела словно звенела. Она еле дышала.
Он запустил пальцы в ее кудри, и она вздрогнула.
— Холодно? — спросил он.
Линдси помотала головой — она вся горела.
— Начнем наши игры, — прошептал он и наклонился к ней.
Когда наутро Линдси проснулась, в окно било солнце. Она потянулась, переполненная счастьем и любовью. Перед мысленным взором поплыли воспоминания о вчерашнем вечере. Она улыбнулась и повернула голову. Люк лежал на животе лицом к ней. Он еще спал.
С бьющимся сердцем Линдси смотрела на мужчину, который так страстно любил ее этой ночью. На белых простынях его загар казался особенно темным, Люк был похож на пирата. Спутанные волосы падали на лоб. Она хотела отодвинуть их, расчесать пальцами, как делала это ночью, но побоялась разбудить. Он казался моложе, черты лица потеряли суровость. Но он был таким же сильным, мускулистым. И он принадлежал ей, хоть и ненадолго!
Она прерывисто вздохнула, вспомнив, как он был нежен, какой вызывал в ней отклик — она и не подозревала, что способна на такое. Это было восхитительно! Кажется, его не смущала ее неопытность. Он научил ее тому, чего она не знала, и вместе они достигли высот, о которых она не подозревала.
Сейчас, должно быть, очень поздно. Неужели она забыла взять с собой монитор? Нет, вот он лежит на тумбочке. Она проверила включатель — все нормально, должен работать. Не может быть, чтобы Элли так долго спала!
— Что-то не так? — басом спросил Люк.
— Я не слышу Элли. Сейчас поздно, она давно должна была проснуться.
— Если проснулась, с ней Марабель.
— Но она же не накормит ее!
— Может, дала соку. Ты не возражаешь, чтобы ей начали давать соки?
Линдси кивнула, вид лежащего рядом мужчины завораживал.
Он улыбнулся. Не в силах удержаться, она протянула руку, он схватил ее и запечатлел на ладони горячий, влажный поцелуй. Положил ее руку себе на грудь.
— Доброе утро.
— Доброе утро, — еле слышно ответила она и впилась взглядом в его лицо. Была ли прошедшая ночь для него так же необычайна, как для нее?
Их свадебная ночь.
Люк подтянул ее к себе, и она прильнула к нему всем телом. Вчера они разделись и ничего не надевали на ночь. Она ощутила его горячее нагое тело, и в ней вспыхнуло пламя страсти.
— Доброе утро, и давай сделаем его еще более добрым, — сказал он, целуя ее.
* * *
— Я не могу туда выйти, — сказала Линдси.