Естественно, что научное имя ученого заметно страдало от таких зигзагов. Ведь Крукс был членом высокочтимого Королевского общества, к которому принадлежат только самые выдающиеся научные деятели мира. В статье "Естествознание и мир духов" (1878 год), опубликованной в "Диалектике природы", Фридрих Энгельс насмешливо заметил по этому поводу, что было бы полезнее, если бы на эти спиритические сеансы Крукс принес скептический ум вместо физических приборов.
Интересно, что в те же годы и Д. И. Менделеев соприкоснулся со спиритизмом. Как член научной корпорации он должен был в Петербурге присутствовать в качестве наблюдателя на "заклинании духов", превратившемся в эпидемию, и мог в этом случае проверить факты, описанные Круксом. В 1876 году русский ученый пришел к уничтожающему выводу: доказано, что все так называемые спиритические явления объясняются либо непроизвольными движениями, либо сознательным обманом, и что спиритизм есть суеверие.
Крукса нельзя было переубедить, он клялся в своей правоте, указывая на результаты физических измерений. И как только к нему обратились приверженцы оккультной химии, он заверил их в том, что разделяет их взгляды. Таким образом, он казался именно тем человеком, который мог бы поддержать такого современного приверженца спиритизма, как Эмменс...
Поэтому в нескольких письмах Эмменс охотно открыл Круксу свою великую тайну: "гвоздем" всего является машина высокого давления, на которую вскоре будет получен патент. С ее помощью куски серебра подвергаются сильным механическим ударам, чтобы путем сжатия превратиться в аргентаурум и наконец -- в золото.
Однако Крукс стал осторожнее -- ведь прошло 30 лет после его злоключений со спиритизмом -- и потребовал, прежде всего, точных рабочих прописей. Слегка уязвленный Эмменс отвечал, что если Крукс хочет сам провести эксперимент, пусть он подвергнет мексиканский серебряный доллар подобным ударам в стальном цилиндре при низких температурах. Такой процесс якобы в больших масштабах он практикует сейчас с помощью своей машины высокого давления, которая концентрирует давление, как увеличительное стекло концентрирует солнечные лучи. Эмменс уверял, что если достаточно долго ударять по монете, то обязательно можно будет установить большее или меньшее повышение содержания золота.
С серебром из Мексики дело обстоит особо, о чем нам известно, со времени месье Тиффро. Мексиканские серебряные доллары и были, собственно говоря, "производственной тайной" доктора Эмменса, которую он в конце концов весьма неохотно открыл. 16 марта 1897 года Эмменс передал американской Assay Office[49] в Нью-Йорке мексиканский доллар с просьбой проверить, есть ли в нем золото. Результат был отрицательным. Спустя некоторое время Эмменс дал исследовать четыре мексиканских доллара, предварительно отделив от каждого половинки. Их анализ также дал отрицательный результат. Золото не было обнаружено. Оставшиеся половинки долларов Эмменс подверг специальному процессу в своей лаборатории. Теперь они содержали, по осторожному высказыванию доктора Эмменса, кроме серебра еще металл, который по всем испытаниям соответствовал золоту. В результате он был скуплен пробирной палатой как золото.
10 000 долларов тому, кто найдет ошибку
Сэр Вильям Крукс последовал совету американца. Он измельчил мексиканский доллар, поместил 13 г полученных серебряных опилок в стальной цилиндр и с помощью остроумного механизма ударял по ним поршнем с частотой один раз в секунду. Цилиндр он охлаждал сухим льдом. После этого Крукс обнародовал ожидавшийся с нетерпением результат: небольшое увеличение содержания золота -- с 0,062 до 0,075 %. Величины были не слишком обнадеживающими и, по-видимому, лежали в пределах ошибки определения. Крукс дал понять, что от этого не разбогатеешь.
Однако Эмменс продолжал быть оптимистом: все же содержание золота, подсчитал он из опыта Крукса, возросло на 21 %. Нужно только давить на серебро до тех пор, пока не возникнут большие количества золота. Крукс отказался от этого и обратился к анализу нового элемента -- аргентаурума. Здесь был также уничтожающий результат: как сообщил Вильям Крукс в начале сентября 1897 года в "Кемикл ньюс", спектральное исследование образца аргентаурума показало, что в нем содержатся только золото, серебро и немного меди. В спектре не было других линий, а также не было новых линий какого-либо неизвестного элемента.
Такие малоутешительные научные результаты не удержали Стивена Эмменса от дальнейшего производства золота. Из скромной лаборатории аргентаурума образуется синдикат, расположенный в одном из лучших зданий Бродвея. Чтобы компанию не заподозрили лишь в производстве золота, Эмменсу пришел в голову новый коммерческий трюк. Появились объявления о том, что синдикат "Аргентаурум" желает содействовать прогрессу науки. Он учреждает премию в 500 долларов за самый подробный литературный обзор, касающийся единства материи и теоретической возможности получать золото из так называемых элементов. Далее, синдикат выделяет еще 500 долларов для разъяснения проблемы, почему плотность и свойства твердой материи изменяются при сжатии и охлаждении. Чтобы раздуть известность Эмменса, возникло даже "научное общество". Это исследовательское общество предполагало также выпускать золотые медали -- конечно, медали из аргентаурума -- как награду за научные работы.
Помимо того, Эмменс хотел поднять свой престиж с помощью собственных научных публикаций. Из ряда его статей об аргентауруме получилась целая книга, первый том которой он посвятил гравитации. Во введении к ней подчеркивается основательность автора: "Мы предлагаем 10 000 долларов тому, кто найдет научную ошибку в этой книге". Человеку таких качеств следовало просто-напросто верить, что к тому же он умеет делать золото!
Расходы на пропаганду, которые делал Эмменс, носили частично рекламный характер; это поразительно, однако вполне типично для общества, в котором он жил. Даже в этой специальной области царила конкуренция: 7 мая 1897 года Эдвард Брайс из Чикаго подал заявку на патент. Он предлагал изготовлять золото и серебро из свинца, олова и сурьмы, то есть использовал значительно более дешевое "сырье" по сравнению с Эмменсом. Дважды патентное бюро США отвергало притязания мистера Брайса. Однако оскорбленный изобретатель сумел защититься с помощью своих адвокатов и в конце концов добился разрешения провести пробные испытания на нью-йоркском монетном дворе. Естественно, что общественность принимала живое участие в этих событиях. Вероятно, и Эмменса волновал вопрос об исходе этого алхимического спектакля. Опыты лично контролировал директор монетного двора Престон. Брайс работал с тремя фунтами сурьмы, двумя фунтами серы, фунтом железа и небольшим количеством порошкообразного угля. Судя по рецептуре, такой опыт мог проводиться на 500 лет раньше. А результат? Комиссия кратко констатировала, что минимальный успех получен лишь в том случае, когда используется продажная сурьма, содержащая следы золота. С чистым сырьем эффект равен нулю.
Результат предприятия был весьма насмешливо отмечен американской прессой. Однако неудача "коллеги", по-видимому, мало затронула Эмменса. Он невозмутимо продолжал дальше ковать золото из серебра и унцию за унцией продавать государственной казне. До конца 1897 года это составило 24 золотых слитка весом всего в 17 кг. В 1898 году он должен был дать еще 10 кг. Общественность Америки была раздражена деятельностью доктора Эмменса. Наконец пресса вновь ухватилась за этот факт. В феврале 1899 года газета "Нью-Йорк геральд" в резкой статье поставила несколько вопросов: "Не является ли доктор Эмменс современным Розенкрейцером? Этот человек делает золото и продает его казне Соединенных Штатов! Может ли доктор Эмменс показать комиссии из сограждан тот процесс, с помощью которого он делает золото из мексиканских долларов?"
И Эмменс принял вызов, он не хотел, чтобы его сочли последователем тайного алхимического союза Розенкрейцеров или, на худой конец, просто алхимиком. Он объявил, что на глазах у именитых членов американского общества собирается превратить в золото 100 000 унций монетного серебра. Это соответствовало 3110 кг!