Мама ушла на работу, Виолетту словно притягивал балкон, она без конца подходила к нему, пытаясь что-то разглядеть через стекло, знакомого одеяльца не было видно. К концу дня она, все-таки, решилась, открыла дверь, но там никого не было.
Виолетта с нетерпением ждала маму, нужно спросить:
- Куда делась Таечка?
Честно сказать, Виолетта не очень жалела, что она исчезла, что-то ей подсказывало, что так будет лучше, да и «тайну» больше не надо хранить. Мама пришла с работы раньше, чем обычно, с трудом затопила печь и легла. Виолетта заботливо укутала маму всеми, имеющимися в доме одеялами, поставила на печку чайник. Очень хотелось, есть, мама, почему то, пришла сегодня с пустыми руками, спросить девочка не отважилась. Попив кипятка, Виолетта пристроилась рядом с мамой. Мама была горячей, девочка согрелась и заснула.
Утром мама не встала и не разговаривала, но не умерла, лоб у нее был горячий, губы иногда беззвучно шевелились, катились слезы. Холодно, страшно, хочется кушать. Виолетта стучала в двери соседей, которых знала, потом во все подряд, никто не открыл. Она вышла во двор, счастливые люди несли или везли на санках дрова.
- Дайте, пожалуйста, хоть два полена, у меня мама умирает.
Но прохожие, вроде как, не слыша, проходили мимо. Возвращаясь домой, Виолетта, встретила, едва знакомую старушку, бросилась ей на шею, вцепилась насмерть и привела домой. Мама, что-то говорила в бреду, значит жива. Бабушка, осмотревшись, предложила растопить буржуйку оставшимися книжками и последним табуретом, девочка говорила, что это очень ценные книги, мама будет ругать. Старушка сказала:
- Вряд ли, а ты что-то сегодня ела?
- Нет, я и вчера ничего не ела, мама почему-то пришла без сумки.
Бабушка оказалась очень хорошей, она растопила печь, принесла большой кусок сахара, сказала, что зайдет утром. Счастливая Виолетта, растягивая удовольствие, не спеша лизала сахар.
- Доченька, подойди, пожалуйста, прости меня, в книге с красным переплетом конверт с адресом двоюродной бабушки, больше у тебя никого нет.
- Мамочка, книга уже сгорела.
Мама молчала. Виолетте стало так страшно, вдруг мама умрет, а она так и не узнает ответ на самый главный вопрос, который мучает ее уже так долго и она никак не решается, его задать.
- Мама, мамочка, не умирай! Мамочка, скажи, я правда, ела Таечку?
- Прости…
Очнулась Виолетта в больнице и первое, о чем подумала:
- Это правда.
Всю оставшуюся жизнь Виолетта пыталась забыть, хотя бы на какое-то время, эту правду, но это у нее так и не получилось. Детские дома, бессонница, кошмары, врачи, психиатрические больницы, в которых она провела, как минимум, треть жизни. Причем, если в детстве ее помещали туда без ее согласия, то во взрослой жизни она приходила туда добровольно, чтобы на время уйти в медикаментозную нирвану, отдохнуть от этой никчемной, бессмысленной жизни. Она никогда не ела мяса, да и вообще не проявляла интереса к еде, основной рацион – хлеб, кипяток с травами да каша. Дневник был сгустком бесконечной боли, ее было невероятно много на одного человека….
Несколько дней я находилась под прессом разгадки местной «сумасшедшей».
Бедная Виолетта, я явно чувствовала, как несколько раз она была близка к тому, что бы заговорить, облегчить душу, но так и не решилась. Если говорить о высоких материях, как то вдруг не однозначным стал для меня ответ на вопрос:
- А оправдан ли героизм обороны города, если цена у него такая?
На бытовом уровне, я посокрушалась о том, почему же это опять мне, но и, конечно, порадовалась, что родилась не в то время.
До очередного Нового Года оставалось три дня. Всю последнюю неделю я планировала праздничный шопинг, но все откладывала на завтра, настроение было далеко не праздничное, судьба Виолетты не выходила из головы. А на завтра выпало такое количество снега, что уже никто, никуда не ехал и, даже, не шел. В городе, после снегопада, сразу начинаются мероприятия по очистке, а здесь просто все вымерло и все. Помахав немного лопатой, я поняла, что задача не выполнима…