Через несколько недель, когда я уже переключилась на другие дела и отпустила эту историю, в офисе появилась Катя.
- Вика, прости меня, я не знаю, что делать, он опять позвонил.
Мы возобновили сотрудничество. Я с энтузиазмом бросилась выполнять намеченный план, но чем с большим количеством людей я встречалась, тем больше убеждалась
– это путь в никуда. Странным человеком был «наш» муж, никто ничего плохого про него не говорил, но и ничего конкретного тоже сказать не мог. Как оказалось, ни одного друга у него не было, несколько бывших однокурсников периодически собирались поиграть в преферанс, но они тоже ничего о нем не знали, никогда не были у него дома и лишь один знал, как зовут его жену. Ситуация становилась томной, признавать поражение не хотелось, что делать не известно, на помощь «старичков» тоже вряд ли можно рассчитывать, сны не снились, предчувствия не работали.
Забыть все, начать с самого начала! Последнее слово перед смертью – «телефон». Почему? Катя поняла это прямолинейно, не стала разлучать мужа с телефоном после смерти. Как кажется мне, скорее всего речь шла о какой-то важной информации, которая была в телефоне и, которой в этот тяжелый момент он хотел успеть поделиться. Придется с Катей встретиться еще раз.
- Катя, после смерти мужа ты открывала его телефон, просматривала сообщения?
- Нет.
- Ну а раньше, когда он уходил в душ, а тебя мучили сомнения, ты просматривала его телефон? У меня нет мужа, но многие так делают.
- Нет.
Сказала Катя, и она точно не лгала.
- Катя, почему, когда ты услышала последнее слово мужа - «телефон», решила, что он не хочет с ним расставаться, а не просит посмотреть в телефоне какую-то важную информацию, о которой он думал в последний момент жизни?
- Не знаю, сейчас мне это кажется логичным, а тогда не пришло в голову.
- Катя, ты сейчас часто думаешь о нем, может что-то новенькое вспомнила и можешь мне рассказать? Расскажи мне что-нибудь про его родителей.
- Ничего нового не вспомнила, если только то, что через несколько месяцев после его смерти, кто-то снял все деньги с его карточки, я узнала об этом, когда подавала документы на наследство, может быть, это были мошенники, но самой карточки я так и не нашла. Из родителей у него только отец, он крепко выпивает, виделись редко, но телефон и адрес есть, только вряд ли он сможет что-то интересное рассказать.
- Позвольте не поверить,
Подумала я и отправилась на встречу с отцом умершего.
Застала я, предполагаемого пьяницу, за уборкой квартиры, легкий запах спиртного присутствовал, но он точно был в здравом уме и твердой памяти. Все стены небольшой, однокомнатной квартиры были увешаны фотографиями сына, но кроме фотографий взрослого мужчины, демонстрирующего свои формы, здесь было много детских фотографий, на которых он был один, с друзьями, с классом, с папой, фотографий с мамой, как, впрочем, и с женой не было.
- Скажите, Иван (по отчеству он представляться отказался), почему среди такого множества фотографий нет ни одной, где ваш сын с мамой?
Про жену я намеренно спрашивать не стала, надеясь, что, к концу разговора, пойму сама.
- Мама нас с Венечкой бросила, когда ему было три.
Услышав ласковое «Венечка», я подумала, что именно здесь было доверие и что-то я обязательно узнаю. Странно, но Катя своего мужа, кроме как «муж», никак не называла.
Иван, с моего разрешения, немного выпил коньячка и пустился в воспоминания, прошел час, а мы все еще вспоминали детские годы Веника, нужно было как-то выруливать.
- Скажите, Иван, а он вам снится?
- Приснился один раз, просил позвонить Танечке, а я как позвоню, я и номера не знаю. Хотел попросить у Катьки телефон сына на память, она сказала, что похоронила его вместе с Венечкой. Правда, иль нет? Не знаю.
- Кто такая Танечка?
- Проговорился. Ладно, расскажу, только Катьке – ни слова. Ух и строгая она, любил ее сын, но боялся, детей она не хотела, честно сказать, я ее тоже побаивался, не нравилось ей, что сын со мной общался. А сын у меня хороший, он обо мне заботился, продукты каждую неделю привозил, деньжат подбрасывал, а с Таней он на соревнованиях познакомился. Она раз, и, недолго думая, сына ему родила, Егорушку, теперь уж четыре года. Говорил ему, что негоже сыну без отца, а он: