Обед и впрямь пошел на пользу, вернул от общих рассуждений обо мне к нашему, конкретному случаю. Что мы имеем? Пропавший без вести телефон, странного садиста доктора и комп с неизвестной информацией. Будем открывать!
За окном темнело, давно уже ушли по домам Николаевич с Васильевичем, а я не могла оторваться от интереснейшего знакомства с юношей по имени Захар, которого давно уже нет в живых.
Как же ошибаются наши мамы, когда думают, что они все знают про своих взрослых детей. В принципе, это закономерно, мы ведь рассказываем мамам только то, что они хотят от нас слышать, и если уж не привираем, то хотя бы утаиваем часть информации, защищая маму от лишних волнений, а себя от очередной порции нравоучений. Образ Захара, созданный в моей голове, в основном, из общения с мамой, по мере погружения в изучение компа, стал трансформироваться. Нет, он не стал хуже, просто стал менее приглаженным.
Девушка у Захара все-таки была, а никто о ней не знал, потому что она жила в Австралии, куда ее родители перебрались, потеряв бизнес во время первой оранжевой революции. Более двух лет они ежедневно переписывались, и по переписке их отношения зашли очень далеко, короче, там было все, кроме опасности забеременеть. Читая всю эту интимную переписку с мельчайшими подробностями поцелуев и секса, я оправдывала себя тем, что не могу пропустить ничего, что могло бы пролить свет на наше безнадежное дело. В начале погружения в эту интернет-любовную историю, я испытывала чувство стыда, как от подглядывания в замочную скважину, но по мере того, как, сеансы виртуальной связи становились все более изобретательны, у меня возник неподдельный интерес:
- Что же еще можно придумать?
Но они благополучно придумывали, фантазия была неудержимой. Я, в свои тридцать, с небольшим, лет, вдруг, почувствовала себя, древней и отсталой. Открытым оставался только вопрос:
- А достаточно ли этого красивому двадцатилетнему парню?
Почитав еще час этот бесконечный секс по интернету, я поймала себя на том, что сама начинаю впадать в это безумие, чувствовать запахи, о которых они писали, представлять «шрамики от аппендицита». С этой темой пора завязать, в нашем деле она не помощник, тем более в конце переписки, девушка очень долго недоуменно взывала:
- Где ты? Где ты? Где ты?
Возможно, ответ на этот вопрос, так и остался - ей неизвестен.
На следующий день я продолжила изучать комп, версия мамы Захара о том, что он никогда ни с кем не спорит, так же оказалась не состоятельной. Из переписки с одногруппниками удалось узнать, что он был одним из организаторов борьбы с преподавателем – взяточником. Борьба, правда, ничем хорошим не закончилась, пред остался на своем месте, а зачинщикам удалось сдать экзамен, кому с третьего, а кому с четвертого раза. Ничего криминального, конечно, в данном эпизоде не просматривалось, но, как штрих к портрету, можно использовать.
До конца дня изучая комп, ничего интересного я не обнаружила, если не считать многочисленные ссылки по теме: «Челюстно – лицевая хирургия». Практика – ЛОР, будущая специальность – общая хирургия, и такой нездоровый интерес к теме: «Челюсти» наталкивал на мысль о связи этой загадочной истории с доктором Сосниным.
На следующий день мы обсудили результаты моих изысканий с Николаевичем. Он уверял, что в отделении была проведена серьезная работа. Ничего не обнаружив с наскоку, туда был внедрен работник, изучивший обстановку изнутри, и удостоверившийся, что там действительно никто ничего не знал, хотя никто не верил и в то, что Захар принимал наркоту и уж тем более в самоубийство. Все были в недоумении, никаких разговоров о Соснине не всплывало, работал он обособленно, напрямую с Захаром не пересекался, поэтому его персоной никто не интересовался.
Договорились, что Николаевич пробьет всю возможную информацию о Соснине, а я схожу к нему на прием, обновлю пломбочку, и дальше будем действовать по обстановке.
Из того, что удалось узнать: жил Соснин один, в стандартной двухкомнатной квартире, когда-то у него была жена, и они даже усыновили ребенка, но через несколько месяцев вернули обратно в детский дом и расстались (очевидно, тещи, для которой он брал еду из столовой, тоже не было); на работе было несколько скандалов, один раз даже с привлечением следственных органов, но затем заявление забрали, дело закрыли; все , кто с ним пересекался, говорили о его закрытости, нелюдимости и патологической жадности.