— Подними руки, — сказал он, и его голос был таким хриплым, таким чувственным, что моё сердце гулко забилось, накачивая кровью мгновенно твердеющий член.
Я поднял руки над головой и, видя мою уступчивость, Вон улыбнулся.
Боже, сейчас он был таким сексуальным.
Конечно, этот раз не был для нас первым. Но Вон смотрел на меня так, что у меня появилось стойкое ощущение, что именно сейчас всё будет впервые.
Вытянув мою рубашку из плотно облегающих брюк, Вон начал медленно поднимать её вверх, отчего моё дыхание сбилось. Потом наклонился вниз и, поднимая ткань миллиметр за миллиметром, стал покрывать поцелуями мои рёбра и грудь. А дойдя до шея, сдернул рубашку и отбросил её в сторону. Повернувшись ко мне снова, Вон взял моё лицо в ладони и поцеловал быстро и жадно, пока я судорожно пытался разобраться с его рубашкой.
Наконец я расстегнул все пуговицы и, осторожно оголив его широкие плечи и руки, снял с него рубашку. Бросив её на пол, я провёл кончиками пальцев по его груди, а потом по дорожке из волосков, ведущей вниз к поясу.
Зацепившись пальцами за пряжку его пояса, я глянул ему в глаза и, наклонившись, слегка куснул его за губу.
— У тебя красивое тело.
— Как и у тебя, — сказал он, схватив меня за руку и, опускаясь спиной на ковёр, потянул меня за собой.
Когда я устроился у него между бёдер, Вон захватил мои губы в жадном поцелуе, заставив меня елозить и тереться об его тело. И почувствовав, как его ладони сжали мои ягодицы, намекая, что можно было бы и пожёстче, я с удовольствием сделал то, что он так хотел.
Стон удовольствия, вырвавшийся из груди Вона, заставил мой пульс взлететь до небес. Он провёл рукой по моей спине вверх до затылка и перевернул нас. Я оказался внизу, а Вон навис надо мной сверху. Я вздохнул и обвил его ногами.
Опершись на локоть рядом с моей головой, Вон убрал у меня со лба волосы, а потом наклонился и нежно поцеловал. Оторвавшись от меня, он поднял голову и сказал:
— Повтори.
Я сжал его крепче и выгнулся под ним дугой, желая, чтобы он продолжил двигаться.
— Картер, — позвал он меня и тряхнул головой: — Скажи это снова.
Его глаза блестели. Я убрал руки с его затылка и потянулся вниз к поясу, но Вон их перехватил.
— Нет, — сказал он с ухмылкой. — Пока ты не скажешь мне эти слова снова, ты не ты ничего не получишь.
Я глянул на него и понял, что если приложить определённые усилия, то я смогу получить желаемое. Но сегодня... сегодня я хотел дать ему то, что хотел он, поэтому я сдался.
Я снова обнял его за шею и подумал: «Сейчас или никогда. Пора уже всё прояснить: отдать этому мужчине своё сердце и надеяться, что он никогда не захочет вернуть его обратно».
— Я люблю тебя, — повторил я свои слова, теперь уже громко и уверенно. — Мне кажется, я люблю тебя с того момента, когда ты расстроил моё свидание в кинотеатре с Дэниелем Дэй-Льюисом.
Вон пристально на меня посмотрел, и мне показалось, что, он просто обязан сейчас что-то сделать или сказать, иначе моё сердце остановится. Но тут Вон пригладил мои волосы и крепко прижал меня бёдрами к полу.
— Хорошо, — сказал он и при виде озорных огоньков, вспыхнувших в его глазах, внутри у меня всё завибрировало. — Я всё равно лучше его.
— Серьёзно? — спросил я, и уже не в состоянии дальше ждать, потянулся руками вниз к пряжке на его брюках. Я расстегнул её, потом и пуговицу на брюках, а потом замок.
— М-м-м.
— И с чего бы это? — спросил я, и, прикусив кожу на его подбородке, зацепил большим пальцем пояс его брюк и начал стаскивать их вниз.
Вон поднял голову и сказал мне на ухо:
— Потому что я тебя тоже люблю.
После этого слова нам были уже не нужны. Вон показывал мне снова и снова, как он меня любит...
Приложив ухо к груди Вона, я слушал ровное «тук-тук-тук» его сердца и радовался, что он — мой. Этот удивительный мужчина любил меня. Он выбрал меня. И той холодной февральской ночью он подарил мне воспоминание, которое останется со мной навечно.
В гостиной продолжала тихо играть музыка и мигали гирлянды. В доме пахло вкусной едой и хвоей. Я упёрся рукой Вону в грудь и улыбнулся. Увидев его улыбку в ответ, я сказал:
— Спасибо за лучшее в моей жизни Рождество в феврале.
— Лучшее в твоей жизни?
Я кивнул:
— Да, лучшее. Не думаю, что тебе удастся устроить мне праздник, лучше этого. Даже в декабре. Так что, милый, у тебя всё получилось.
Он тихо засмеялся, потом сел, быстро поцеловал меня и встал на ноги. Я поднял на него глаза, Вон нахмурился, а потом протянул мне руку:
— Ну, вообще-то праздник ещё не закончился.
— Что? Вон... не может быть...
— У-у, — сказал он и погрозил мне пальцем. — Пошли. Остался ещё один сюрприз.
Я подал ему руку и поднялся. Вон подвёл меня к вешалке и сказал:
— Но сначала тебе нужно одеться.
Глава 8
— Ты уверен, что мне не нужно переодеться? — спросил я, взглянув на свои пижамные штаны, ботинки и парку. — Я знаю, что ты меня любишь в любом виде, но ты, что, серьёзно, хочешь появиться со мной в общественном месте в таком виде?
Вон притворно скривился, окидывая меня взглядом.
— Ну, не совсем. Давай сделаем так, если мы случайно кого-то встретим, то я просто надену тебе на голову пакет.
— Ты слишком добр ко мне. Правда.
Он широко улыбнулся и, застегнув свой пуховик, засунул ноги в носках в ботинки и встал. Я заметил, что он не взял с собой ни кошелка, ни ключей. Поэтому мне стало интересно, что же он задумал. Может, мы будем делать снежных ангелов? Или играть в снежки? Или делать снеговика?
— Ты готов? — спросил я.
Вон за пару шагов сократил расстояние между нами и, когда он взял меня за руку, в его взгляде и осанке не было и намёка на неуверенность или напряжение. Мужчина, который собственноручно устроил мне такой шикарный праздник, излучал абсолютную уверенность.
— Да, — ответил он. — А ты?
Я согласно кивнул и он, едва заметно улыбнувшись, полностью застегнул мою куртку. Потом переплёл наши пальцы и сказал: