Но больше всего Санни беспокоило то, что смотреть на Харуса было все равно что смотреть в темное зеркало. Несмотря на то, что они почти ничем не были похожи, он почему-то не мог не узнать в мяснике-садисте следы самого себя.
Или, если быть точным, возможную будущую версию себя.
«Н-не может быть… Я… Я гораздо приятнее на вид.»
Заставив себя отвернуться, пока горбун не почувствовал его взгляд, Санни повернул голову и посмотрел на высокого мужчину, который наконец-то появился из темноты.
По крайней мере, он полагал, что это человек, а не какой-то золотой демон.
Светлый Владыка Гуналуг был облачен в странные позолоченные доспехи, которые покрывали его высокую фигуру с ног до головы, не оставляя открытыми даже глаз. Она казалась одновременно твердой и жидкой, почти струилась по его могучим мышцам и широким, мощным плечам.
На месте, где должно было находиться его лицо, в гладком и пустом пространстве полированного золота отражались испуганные лица сотен Спящих. Санни увидел свое собственное отражение, смотрящее на него, и вдруг понял, насколько он мал и слаб перед этим блестящим гигантом.
Его ноги задрожали.
Давление, которое Гунлауг оказывал на окружающее его пространство, было почти осязаемым. Все люди рядом с Санни переживали то же самое, что и он. Их лица были бледны, глаза расширены, на висках выступили капли пота. Даже лейтенантам, казалось, было немного не по себе, на них, как и на всех остальных, действовала эта гнетущая аура.
«Боже… черт… это… это не аура, это атака разума!»
Защищенный свойством [Сомнение] Савана Кукловода, Санни был более устойчив к таким атакам, чем большинство других. Стиснув зубы, он стряхнул с себя воздействие психического давления Гунлауга и глубоко вздохнул. Затем он взглянул на Касси, беспокоясь о ее самочувствии.
К его удивлению, у слепой девушки все было в полном порядке. В отличие от остальных, она не проявляла никаких признаков беды. Санни уставился на нее и пару раз моргнул.
«Отражение… все началось с того, что я увидела свое отражение в забрале странной брони этого ублюдка… но Касси слепая, так что…»
Казалось, что Гунлауг на самом деле не нападал на них. Это было просто заклинание его странных золотых доспехов. Кто бы ни взглянул на его зеркальное лицо, его тут же охватывало чувство благоговения, ужаса и желание покориться.
«Что… что за Память может практически парализовать несколько сотен человек только за счет своего пассивного эффекта?» — подумал Санни, пораженный.
Как такое возможно?
Тем временем Гунлауг подошел к пустому белому трону и грациозно сел. Свет, падающий из многочисленных отверстий в задней стене алькова, отражался от его доспехов, отчего казалось, что его окутывает яркое сияние.
Золотое зеркало, служившее ему лицом, повернулось, чтобы взглянуть на ряды Спящих, дрожащих у его ног.
Несколько мгновений спустя глубокий и вкрадчивый голос раздался вокруг них, словно сам замок шептал им на ухо:
— Ах, какой прекрасный день сегодня. Идеальный день для правосудия, не так ли, мои драгоценные подопечные? Я слышал, что сегодня среди нас прячется преступник. Ну… разве я не справедлив? Разве я не справедлив? Позвольте мне показать вам, насколько я справедлив…
Глава 144. Право на вызов
Санни почувствовал, как холодный пот струится по его спине. Потрясенный змеиным голосом Гунлауга, он испытывал искушение упасть на колени и молить о прощении. Однако он также понимал, что каждый человек в большом зале сейчас испытывает такое же желание.
Каждый здесь совершил нечто такое, что тиран мог счесть преступлением.
Он почти ожидал услышать, как люди начнут исповедоваться в своих грехах, но в этот момент его внимание привлекла странная суматоха у дверей.
Двигаясь с угрожающей решимостью, двое стражников выволокли человека в центр зала и бросили его на пол. Мужчина был одет в лохмотья и болезненно худ, что выдавало в нем жителя внешнего поселения.
Однако под тонкой кожей проступали канаты мощных мышц, а в глазах был гневный, бесстрашный взгляд, отчего мужчина казался гордым и вызывающим. Бросив презрительный взгляд на стражников, он поднял себя с пола и встал, выпрямив спину и высоко подняв голову. На его лице не было ни капли страха. Наоборот, на нем была темная, яростная обида.
Гунлауг посмотрел на храбреца со своего трона и слегка наклонил голову. Чужак скривился, увидев свое отражение в золотой маске, но все же не опустил головы.
«Это чистая сила воли.» — подумал Санни, впечатленный чужаком.