— Ты всегда знаешь, как заставить девушку почувствовать себя принцессой, даже если она лежит на больничной койке и выглядит ужасно.
— Ты не выглядишь ужасно.
— Лжец, я мельком увидела свои волосы. Даже у крыс есть места получше для сна.
Они спутанные и не такие аккуратные, как обычно, но все далеко не так плохо, как она думает.
— Я принесу щетку и разберусь с этим.
— Ты расчешешь мне волосы? — начинает смеяться она. Ее смех слабый, но такой приятный, что мне хочется рассказать свои глупые шутки из прошлого.
Хотя, кажется, сейчас не время шутить, совсем нет. Я смотрю на нее, просто киваю и улыбаюсь.
Я знаю Кэндис в таком состоянии, и то, что могло с ней случиться, подтолкнуло Доминика уйти.
Ему стыдно за то, что он так с ней поступил.
— Заранее спасибо, — бормочет она, и я протягиваю ей руку.
Когда мы смотрим друг на друга, серьезность заполняет пространство между нами.
— Доминик сказал мне, что собирается это сделать, — говорит она, и ее глаза становятся стеклянными. — Он сказал, что собирается уйти.
Когда она это сказала, я помню, что она сказала, когда впервые очнулась от комы. Она посмотрела на Доминика и сказала: не уходи.
Хотя мне показалось странным, что она сказала это, я думал, он просто не собирался уходить в тот день, в тот момент.
— Когда он тебе рассказал? — спрашиваю я, горя желанием узнать.
— Пока я была без сознания. Я вас чувствую, ребята, и были моменты, когда я вас слышала. Он говорил со мной. — Она кивает. — Первое, о чем он меня спросил, это позволю ли я ему говорить. Он не хотел, чтобы звук его голоса расстроил меня. Он сказал, что сожалеет о том, что сделал со мной, что любит меня и что чувствует, что единственный способ найти себя — уйти.
— Он все это сказал?
— Да. Вчера, когда я проснулась, там было письмо. Кажется, я была его последней остановкой. — Она указывает на маленький столик в углу с письмом.
Я отпускаю ее руку и сажусь рядом с ней.
— Я тоже получил письмо. Он просил меня не искать его. Не знаю, как я должен это уважать. Куда, черт возьми, он делся?
— Тристан, может быть несколько причин, по которым Доминик просил тебя не искать его, но я предполагаю, что есть одна, о которой ты не подумал, — отмечает она.
— Какая?
— Ты его не найдешь. Он сказал тебе не искать, потому что ты его не найдешь. Ты иногда недооцениваешь, на что он способен. Он из тех людей, которые могут просто исчезнуть, если захотят, и полностью исчезнуть из виду.
Все, что я могу сделать, это смотреть на нее, зная, что она не может быть более права. Было несколько моментов в моей жизни, когда я думал о Доминике как о гении. Человеке, который мог творить чудеса и делать невозможное. Он делает это снова сейчас, только для себя.
Блядь, я его не найду.
— Никто не сможет найти его, пока он не будет готов, — добавляет она. — И у меня такое чувство, что мы не увидим его еще очень долго. Он бы не сделал всего этого, если бы это длилось всего несколько месяцев. Я могла бы предвидеть, что произойдет что-то подобное. Это было где-то на горизонте, но я не могла точно сказать, что именно, по моему мнению, он сделает. Я также не ожидала, что окажусь на больничной койке с пулевым ранением близко к сердцу.
Я подношу руку к голове. — Кэндис, мне так жаль.
— Нет, не извиняйся. Я не могу притворяться, что меня это устраивает. Это не так. Я здесь, и я ненавижу больницы. Мне становится тревожно, просто зная, что я здесь, но я знаю, что это был несчастный случай, Тристан. Я знаю, что это был несчастный случай. Доминик даже не целился в меня из пистолета. Полицейские были здесь в тот же день, когда я проснулась, и я сказала им то же самое. Я не выдвигаю обвинений или что-то в этом роде. Доминик тоже с ними говорил. Я думаю, до того, как ты ушел. Я не знаю, о чем они говорили, но он не хотел, чтобы это выглядело так, будто он бежит от неприятностей или пытается избежать тюрьмы.
— Кэндис, я не хочу выступать в роли адвоката дьявола, но тебя подстрелили. Это не может остаться безнаказанным, как бы ему ни было жаль.
— Я знаю, о чем ты говоришь. Я знаю, и я знаю, что если бы я не сняла обвинения, он бы чувствовал то же самое и отбыл бы любое наказание, которое ему было нужно, чтобы исправить это передо мной. Этого достаточно, и именно поэтому я принимаю его извинения. — Слеза течет по ее щеке. — Тристан, я хочу выдвинуть обвинения, чтобы копы искали его для меня. Я лежу здесь и говорю тебе, как будто я спокойна и понимаю, почему он ушел, и так оно и есть. Я понимаю. Но это не значит, что я хотела, чтобы он ушел. В моем письме он сказал мне не ждать его, поэтому я не жду.