Но моё сердце сжимается, когда я оглядываю пространство. Нет пути наружу. Я нахожусь высоко, а вокруг только море. С высоты оно кажется бездонным, глубоким и грозным. Волны с силой бьются о скалы, демонстрируя свое господство. Здесь правит море, и тот, кто осмелится бросить ему вызов, должен быть готов ко всему.
Боже… где я?
Где я, черт возьми? Мне нужно подумать и постараться вспомнить, что произошло. Мне нужно вспомнить, как я сюда попала.
Я провожу рукой по своим спутанным волосам. Они все еще в хвосте, но резинка ослаблена, и концы спутались. Я трогаю затылок и морщусь, когда чувствую боль. Это место кажется слегка ушибленным, как будто меня что-то укусило.
Когда я провожу большим пальцем по коже, в моей голове всплывает образ. Я вижу ярко-голубые глаза красивого мужчины, о котором я не знала, что он дьявол.
Тристан …
Все всплывает в моем сознании, и я все помню.
Тристан вколол мне что-то, и вот я здесь!
О Боже… Я помню. Он похитил меня.
Молния унижения заставляет мои ноги двигаться снова. Здесь, на террасе, ничего нет, поэтому я бросаюсь обратно в комнату и останавливаюсь, когда вижу, как он прислоняется к стене комнаты с каменной стеной.
При виде его, одетого во все черное, у меня перехватывает дыхание, а по телу проносятся ледяные щупальца страха.
Мои губы размыкаются, а ноги в страхе приземляются. Мне слишком страшно двигаться, слишком страшно дышать, слишком страшно существовать прямо сейчас.
Я боюсь своего отца и его власти. Но сейчас… настоящий страх нападает на меня, и я понимаю, что то, что я чувствую к своему отцу — ничто. Сейчас я в ужасе от человека передо мной.
Этот человек узнал, кто я, обманул меня, заставив поверить, что он кто-то другой, и теперь я в его власти.
Почему?
Ответ прост. Мой отец.
Я сбежала от одного монстра к другому, и, похоже, этот — самый страшный из всех.
Он отталкивается от стены и выпрямляется. Его глаза смотрят на меня холодно и спокойно. Слишком холодно, слишком спокойно. Это заставляет мое сердце скакать, ударяясь о стену моей груди, когда страх парализует меня.
Мои губы раскрываются, как будто я хочу что-то сказать, но я не знаю, что сказать в первую очередь, и стоит ли вообще что-то говорить.
Я знаю его лицо, он дал мне имя, я здесь… Я знаю, что означают эти вещи. Он собирается убить меня.
Он делает шаг вперед, и солнце освещает его глаза, делая их такими яркими, что они кажутся яркими синими огнями на фоне его оливковой кожи.
Еще один шаг, и я чувствую, что отступаю назад. Еще один шаг, и я делаю еще два шага назад, не зная, куда иду и что делаю.
— Изабелла, тебе некуда бежать, — утверждает он.
— Где я? — дышу я. Мой голос звучит хрипло и так дрожит, что я едва узнаю его как свой.
— На острове, о котором мало кто знает, — отвечает он.
Сначала я думаю, что это невозможно, но я поправляю себя, свой разум. Этот человек того же типа, что и мой отец, и если он говорит, что мы на острове, о котором мало кто знает, это правда.
— Кто ты? — Я хочу знать, кто он на самом деле. Я хочу знать силу моего похитителя.
— Меня зовут Тристан Д'Агостино. Это может ничего тебе не говорить, но скоро будет… моя семья является частью Синдиката Братства.
Он прав примерно наполовину. Я уже слышала имя Д'Агостино и знаю о Синдикате. Я знаю, что они враги моего отца, который враг всем.
Я действительно в большой беде, и это моя вина. Я попросила Сашу выпустить меня.
Саша, Боже мой… когда я думаю о нем сейчас, я вспоминаю последствия, с которыми он мог столкнуться. Они все уже знают, что я пропала. Он поймет, что меня забрали.
Даже если другие думают, что я сбежала, он так не подумает. Он будет знать, что я не предала его таким образом. Это будет лишь вопросом времени, когда его обвинят, если уже не обвинили.
— Зачем ты меня забрал? — Слова срываются с моих губ как глупость, но мне нужно знать, каково мое положение. — Я не могу быть здесь. Пожалуйста, отправь меня обратно. Мой телохранитель умрет, если мой отец узнает, что я пропала.
— Я рад, что ты это знаешь, и мне не придется подчеркивать тебе всю серьезность ситуации. Мне нужно, чтобы ты сказала мне, где твой отец, — требует он, и я почти готова рассмеяться.
Это был бы не смех юмора, о нет. Это был бы сарказм.
Я качаю головой, и по моей щеке течет слеза, потому что теперь я понимаю, что действительно влипла.
— Я не знаю, где он, — отвечаю я.
Его глаза вспыхнули от ярости.
— Изабелла, я не тот человек, с которым стоит связываться. Даже немного. Я ненавижу игры и ненавижу тратить время на дерьмо. Ты его дочь, ты должна знать, где, черт возьми, твой отец.