— Все в порядке. Думаю, мы все на грани.
— Я не хотел упоминать Андреаса. Я знаю, что ты не сравнивал меня с ним.
— Это хорошо. Но я понял. Если этот план не сработает, нам конец. Уже поздно. Прошло два дня, и у них было время осмотреться и подумать.
Я киваю. — Она говорит, что не знает, где ее отец, и я в это не верю. Такие люди прячут друг друга. Они умрут, прежде чем отдадут друг друга.
Я не уверен, какие у нее отношения с отцом. Она сказала, что не знает, встречала ли она когда-либо кого-то хуже него. Это заявление намекает на то, что она должна чувствовать по отношению к нему. Я предполагаю, что их отношения не очень хорошие, но сомневаюсь, что они настолько плохие, что она не стала бы бороться, чтобы защитить его.
— Нам просто нужно продолжать пытаться и надеяться, что она сдастся. Это все, что я могу придумать сейчас, — говорит Доминик.
Он делает вдох, и когда он выдыхает, кровь течет у него из носа.
Я сразу это вижу, а он не замечает, пока не начинает капать кровь.
— Блядь. Должно быть, это жара. — Он усмехается, но выглядит растерянным, когда достает салфетку из заднего кармана и начинает промокать нос.
Он быстро встает, и я тоже готов поговорить с ним. Кровотечение из носа — признак того, что все не в порядке.
— Доминик, ты в порядке? — спрашиваю я.
— Конечно. Просто кровь из носа пошла, — он пытается отмахнуться.
— Правда? — парирую я.
— Да, это гребаная кровь из носа, Тристан, расслабься. Беспокойся о девушке. Я в порядке. — Он похлопывает меня по спине и уходит.
Я смотрю ему вслед, но я знаю, что он не в порядке. И я думаю, я знаю, что с ним не так.
Я думаю, он употребляет.
Я думаю, он принимает наркотики.
Глава пятнадцатая
Изабелла
Снова наступило утро.
Я шаркаю, хватаюсь за край перил и встаю. По крайней мере, я могу это сделать. Я просто неподвижна, как собака, которую привязали. Я представляю, как Тристан наблюдает за мной через какую-то камеру. Вполне логично, что он так и сделает.
Я смотрю в окно, предпринимая еще одну бесплодную попытку угадать, на каком острове я нахожусь. Я знаю, что никогда не смогу понять это, просто глядя в это окно, но это лучше, чем пялиться на стену, принимая обреченность.
Мой живот урчит, и я смотрю на нетронутую вчерашнюю еду, морщась от этого вида. И суп, и хлеб все еще приятно пахнут. Я бы съела это, но я все равно не хочу. Я ничего не хочу.
Мой желудок может жаловаться от недостатка еды, но я не могу есть, когда я волнуюсь и боюсь. Так будет, пока не узнаю, что со мной будет.
Я почти не спала. Как можно спать, учитывая все, что произошло за последние двадцать четыре часа.
У меня был секс с Тристаном, я все еще в этом дерьмовом платье, моя задница болит от шлепков, а мое левое запястье приковано к перилам на окне. Я бы никак не смогла нормально спать.
Господи Иисусе… Я не могу в это поверить.
Все это плохо, но я все еще застряла на том факте, что я занималась с ним сексом. Я унижена и возмущена тем, что я даже не устроила чертовой драки. Не говоря уже о том, что мы не предохранялись. Думаю, я должна быть благодарна, что мой отец вколол мне противозачаточную инъекцию. Это один из тех видов, которые действуют несколько лет.
Вчера, когда Тристан врезался в меня, я об этом даже не думала.
Я просто позволила желанию взять верх надо мной, как будто это реальное оправдание. Это неприемлемо и заставляет меня выглядеть слабой.
В то же время, я должна признать, что слабость существовала только потому, что он мне нравился. Он не просто привлекал меня, когда мы встретились, он мне нравился.
Желание разожгло эти чувства. Вот что это было. При наличии этих эмоций желанию не составило труда взять верх и обмануть меня.
Это больше не повторится. Я не позволю этому случиться. Наш вчерашний сумасшедший сексуальный порыв не имеет значения. Не имеет значения, насколько реальным он чувствовался или как он на меня смотрел. Не имеет значения даже то, что его действия до того, как он попал на этот чертов остров, могли быть реальными. Важно то, что я здесь.
Я все еще здесь, пойманная в ловушку, и все, что он сделал, было уловкой, чтобы заманить меня. Это никогда не изменится. Так что он не заслуживает никакой похвалы. Он все еще ублюдок. Он все еще мой похититель. Он все еще похитил меня.
Сейчас я должна предположить, что каждый момент моей жизни — это благословение. Это значит, что он сохраняет мне жизнь, потому что он все еще думает, что может получить от меня то, что хочет — местонахождение моего отца.
Я не буду надеяться и думать, что он меня не убьет. Я давно научилась не надеяться и не видеть света в других, когда его нет.