Камень падает мне в живот, и я смотрю на Тристана в полном недоумении. Я не могу поверить в то, что слышу. Я не могу поверить, что он может быть таким жестоким.
— Я не знаю, где мой отец. Пожалуйста, отпусти Сашу.
Тристан переводит взгляд с меня на экран и кивает головой. В этот момент мужчина рядом с Сашей что-то включает, и тело Саши начинает биться в конвульсиях. Искры белого света отскакивают от его тела, и я кричу, когда вижу электричество. Они пытают его. Его бьют током.
Пока Саша кричит, я плачу и, как и тогда, когда убили Эрика, я чувствую себя беспомощной. Я не могу ему помочь. Я ничего не могу сделать. На этот раз меня не связывают, но меня все равно заставляют смотреть.
Саша кричит, а я смотрю на Тристана, который смотрит на меня суровым взглядом.
Когда наши глаза встречаются, я вижу разрушение. В то же время я вижу и другой путь, который я должна попытаться выбрать, чтобы спасти единственного человека, который был мне как отец.
Я бросаюсь вперед и хватаю Тристана за рубашку, надеясь, что смогу обратиться к человеку, которого встретил в парке. Я ищу его пронзительные голубые глаза и пытаюсь увидеть что-то за бурей, назревающей в них. Я пытаюсь найти человека, к которому меня влекло, и надеюсь, что смогу до него достучаться.
— Пожалуйста, останови это, Тристан, — вою я. — Посмотри на меня. Ты сделал это, чтобы заставить меня сдаться и сказать тебе, где мой отец..
— Изабелла, мне нужно, чтобы ты сказала мне, где твой отец.
— Это неправильно, ты должен это знать. Все это неправильно, и я не верю, что это действительно ты. Пожалуйста. Я умоляю. — Я прибегнула к мольбе, потому что это все, что я могу сделать. — Ничто из этого не вернет мертвых.
— Не в этом суть. Твой отец должен ответить за свои преступления.
— Да, я согласна с тобой. Но это не выход. Тристан… Саша мне как отец. А не дьявол, которого ты ищешь. На днях ты сказал, что попытался бы спасти Эрика, если бы мог. Если ты имел это в виду, прекрати это. Это безумие. Спасай живых. Прояви сострадание к живым. Не становись хуже Мортимера Вигго. Ты не такой. Не забирай у меня последнего человека, который у меня остался в этом мире. Пожалуйста…
Я выдерживаю его взгляд, не зная, послушает ли он меня или убьет Сашу.
Он отводит взгляд от меня, переключая свое внимание обратно на человека на экране телевизора и смотрит, глядя в глубоком созерцании, пока Саша кричит от боли. Проходят секунды, которые кажутся вечностью, затем Тристан качает головой.
— Стой, — приказывает он, и все мое тело вздыхает с облегчением.
Но я пока не радуюсь, потому что Саша перестал двигаться. Он вообще не двигается и не издает ни звука.
Мое сердце сжимается, и я бросаюсь ближе к экрану, прижимая руки к его поверхности, словно могу пройти сквозь него.
Все внутри меня замирает, когда я вижу, как кровь капает из его носа на его колени.
Все остальное меркнет, когда он не двигается, и все, о чем я могу думать, это очевидное. Он мертв.
Горе сдавливает мне горло и сдавливает легкие, и я не могу дышать.
Я отступаю, не зная, куда иду, а затем бегу, не зная, куда идти.
Я направляюсь к входной двери, которую видела по пути вниз, слезы льются из моих глаз, и я выбегаю на улицу.
Я бегу под дождь, который падает с неба и сливается с моими слезами. Я бегу, пока не вижу песок, а затем спотыкаюсь обо что-то и падаю в грязь.
Я не замечаю тяжелого звука шагов позади себя, пока не оказываюсь на земле и не вижу Тристана, бегущего ко мне.
Понимая, что у меня неприятности, раз я выбежала на улицу, я пытаюсь отступить от него, но продолжаю скользить в грязи.
Он хватает меня и тянет к себе, но я пытаюсь сопротивляться.
— Отпусти меня, чудовище, ты убил его! Ты убил Сашу, — кричу я. — Я тебя ненавижу. Я так тебя ненавижу. Отпусти меня.
Слезы текут сильнее, когда он крепче обнимает меня за талию, и я искренне верю, что это все для меня. Сейчас он меня убьет.
Однако меня охватывает шок, когда он обнимает меня, заключая в кокон своей груди, чтобы удержать.
— Саша жив, — говорит он мне на ухо. Эти слова — единственное, что останавливает меня от того, чтобы наброситься на него.
— Он жив, Изабелла. Мне жаль.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, когда он обхватывает мое лицо, и я ищу его глаза. Вот тогда я вижу его. Настоящего его. Человека из парка, который проявил ко мне сострадание.
— Мне жаль, — повторяет он с еще большим жаром, и его тон успокаивает мое колотящееся сердце.
— Я не знаю, где мой отец, Тристан. Ты должен мне поверить. Я не знаю, где он. Если бы я знала, я обещаю, что сказала бы тебе.