Я щелкаю пистолетом, чтобы прикончить его, но другая пуля крадет у меня момент и попадает ему прямо между глаз. Кровь брызжет во все стороны, и тело Уилсона обмякает.
Я поворачиваюсь и вижу Массимо с поднятым пистолетом, палец все еще на курке. Он так быстро вытащил пистолет, что я даже не заметил его приближения.
— Он был моей добычей. В конце концов, его бомба должна была убить и меня тоже. Я должен был умереть в тот день, но я все еще стою. Его жизнь была моей, — говорит Массимо. — Па умер у меня на руках… — Его голос затихает. Ему больше ничего не нужно говорить.
Челюсть Массимо напрягается, и я вижу, что он пытается сдержать ярость. Так же, как и я. Доминик ничего не говорит. Он снова тихий, необычно тихий, и я чувствую, что это слишком для него. Человек может вынести лишь определенное количество дерьма, и он сам не свой с тех пор, как все пошло к черту.
— Что теперь? — спрашивает Виктор через несколько мгновений.
Мы смотрим на него, и у меня на самом деле нет ответа для него. Я не думаю, что у Массимо тоже есть. Мы знали, что Мортимер был замешан, но теперь мы знаем больше подробностей и у нас нет возможности найти его.
Это старые новости, и в довершение всего, никто никогда не видел его лица.
Я гоняюсь за безликим злодеем последние шесть лет, и я не знаю, был ли я когда-либо близок к тому, чтобы найти его. Никто не знает, как на самом деле выглядит Мортимер Вигго. Они знают только его имя, и обычно, если вы слышите это имя, вы не доживаете до следующей минуты, чтобы его вспомнить.
— Я продолжу искать, — обещает Доминик. В его глазах есть угроза тьмы, которая мне не нравится. Мне нормально переходить на темную сторону, но не моему младшему брату. Однако я знаю, что если кто-то и сможет что-то найти, так это он.
— А как же мы? — спрашивает Виктор, глядя на Массимо. — Я думаю, мы доказали, что ты можешь нам доверять. Мы хотим участвовать в реформировании Синдиката, если ты все еще этого хочешь. Вместе мы будем сильнее, когда до этого дойдет.
Массимо кивает в знак согласия.
— Да. Мы встретимся и обсудим дальнейшие шаги. Нам нужно многое обдумать.
Нет ничего более верного, чем это.
Я захожу в офис Массимо в D'Agostinos Inc. и смотрю, как он стоит у панорамных окон и разговаривает с Альфонсо Бельмондом.
Альфонсо был другом моего отца. Они познакомились в Италии, когда были мальчиками, и продолжали дружить. Это сделало его для нас вторым отцом. Он научил нас всему, что мы делаем здесь, в D'Agostinos Inc.
Похоже, он дает Массимо одну из своих ободряющих речей. Я уверен, что моему брату это пригодится.
Увидев, как я вхожу, Альфонсо успокаивающе кладет руку на плечо Массимо и идет ко мне.
Он сурово смотрит на меня, когда останавливается передо мной. Он знает, что у нас была тяжелая ночь прошлой ночью, и выглядит особенно обеспокоенным за нас. Никто из нас не стал рассказывать ему подробности, но очевидно, что мы прошли через дерьмо. Он также знает о наших поисках. Было довольно сложно скрыть от него такую вещь.
— Вы, ребята, сегодня не напрягайтесь, — предостерегает он. — Ваш отец всегда говорил, что нужно отдыхать, когда вам нужно перегруппироваться. Вам нужно сделать это сегодня. У вас обоих одинаковый изможденный вид.
— Не волнуйся, сегодня мы немного отдохнем, — заверяю я его.
— Хорошо. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь. — Он неторопливо уходит, а я продолжаю свой путь к Массимо.
У нас встреча с одним из наших инвесторов через час. Массимо хотел сначала нас увидеть, чтобы мы могли поговорить. Доминик должен скоро приехать. Я пришел пораньше.
Когда я приближаюсь, он поворачивается ко мне, и я вижу, что в его руках листок бумаги.
— Что это? — спрашиваю я.
— Письмо, — отвечает он с ухмылкой. — Хотел бы я знать, от кого оно.
Массимо получил это письмо через семь месяцев после того, как Синдикат подвергся бомбардировке.
Я протянул руку, чтобы взять его. Я уже читал его сто раз и каждый раз пытаюсь понять, от кого бы это могло быть. Не повредит перечитать его еще раз, что я и делаю:
Уважаемый Массимо,
Вы меня не знаете, но я знаю вас, и чувствую необходимость обратиться к вам в связи с недавно открывшейся мне информацией. События семимесячной давности, когда был уничтожен Синдикат, оказались намного масштабнее, чем вы предполагаете. В этом было замешано гораздо больше людей, чем кажется на первый взгляд. Именно они несут ответственность за гибель наших близких. Именно они запятнали свои руки, чтобы избавиться от наших отцов. Риккардо Балестери был лишь пешкой в большой игре. Я настоятельно рекомендую вам не оставаться в изоляции. Вам необходимо реформировать Синдикат и возглавить его. Стать тем лидером, которого ждет Братство.