— Что ты имеешь в виду? Что с ним происходит?
— Мне нужно, чтобы ты доверился мне и в этом. Мне просто… нужно, чтобы ты позволил мне справиться с этим. Это серьезный вопрос для человека, который любит думать, что у него есть сила защитить всех.
— Тристан, ты должен мне что-нибудь дать. Я за морем и не могу просто так подъехать и увидеть вас.
— Мне кажется, он что-то принимает, — признаюсь я.
— Бля… что он принимает?
Я хочу сказать героин, потому что я так и думал, но я воздерживаюсь от того, чтобы сказать ему это. Я пока не знаю, насколько это правда, и не хочу строить догадки и предполагать что-либо, пока у меня не будет фактов. Я достаточно уважаю Доминика, чтобы не делать этого.
— Я не уверен. Я пока не знаю, что это, но он что-то принимает. Я буду за ним следить.
— Господи Иисусе, я не верю в это. Это давление и дерьмо. Мне нужно прилететь.
— Нет, — быстро говорю я. — Позволь мне разобраться с этим. Ты должен остаться там. Когда ты уйдешь, люди начнут что-то подозревать. Я что-нибудь придумаю. То же самое я сказала Кэндис.
— Хорошо… позвони мне при первых признаках неприятностей.
— Ты же знаешь, я так и сделаю.
Я вешаю трубку и прислоняюсь к стене.
Я уже сказал двум людям, которые на меня рассчитывают, что что-нибудь придумаю.
Но что я собираюсь делать? Я что, внезапно найду местоположение Мортимера, взмахну волшебной палочкой и сделаю Доминика лучше?
Ебать…
Я провожу рукой по волосам и думаю об Изабелле, пока тяжесть стресса одолевает меня.
Я думаю о ней, потому что знаю, что она, должно быть, ждет встречи со мной. Я снова избегаю ее, мне придется сказать ей, что прошлая ночь была только прошлой ночью. Это не может повториться.
Я выхожу из комнаты именно для этого, зная, что если я сделаю хоть что-то, чтобы облегчить груз своих мыслей, то у меня станет на одну проблему меньше.
Но потом я открываю дверь и вижу ее.
Мой взгляд падает на нее, и все, что я планировал сказать, исчезает из моей памяти.
На ней шелковая комбинация. На днях я схватил кучу одежды Кэндис, потому что у нас не было ничего, что могла бы надеть Изабелла. Ранее я заставил одну из горничных съездить на материк за одеждой. Похоже, это часть той коллекции.
Когда я сказал, чтобы она взяла что-нибудь поудобнее, я не думал, что она вернется с соблазнительными штуками, которые снова заставят мой член затвердеть.
— Привет, я просто… собиралась спать, — говорит Изабелла, и мой взгляд устремляется на кровать.
Кровать, в которой мы провели всю ночь, сближаясь и прижимаясь друг к другу.
Я вхожу в комнату и подхожу к ней ближе.
Румянец заливает ее шею, и я знаю, что она смотрит на меня и знает, чего я хочу.
Я ей еще не ответил.
— Я думала, ты снова будешь меня избегать, — заявляет она.
— Нет, — отвечаю я и тянусь к ее лицу.
Я провожу пальцем по шелковистой гладкой коже, выстилающей ее подбородок, и снова вижу ее Изабеллой. Не дочка моего врага. Я просто вижу ее как женщину, перед которой не могу устоять, женщину, которая искушает меня до чертиков одним лишь взглядом.
Когда я наклоняю голову, чтобы поцеловать ее, она тоже двигается ко мне. Я целую эти мягкие пухлые губы и провожу языком по ее губам. Это разжигает во мне пламя похоти, и я знаю, что вся надежда, которая у меня была на сопротивление этой женщине сегодня вечером, была за этой дверью, задолго до того, как я вошел.
Последний след этой надежды ускользнул в окно и исчез.
Ушла от меня и как вчера я не хочу останавливаться. Я просто хочу ее, и я просто хочу, чтобы то, как она чувствуется, было в моих мыслях.
Я не хочу думать о прошлом и не хочу думать о настоящем. Ничего, кроме настоящего момента.
Я отстраняюсь от нее, и она прижимает свою изящную руку к губам, глядя на меня с нетерпением.
— Разденься для меня, — говорю я ей, и она снимает маленькие бретельки с комбинации.
Это тонкий кусок ткани, который не оставляет места воображению. Он плывет по ее телу и падает на пол, собираясь у ее красивых ног.
К моему удовлетворению, под ним только трусики. Она тянет за кружевной край и спускает их вниз по своим длинным, изящным ногам, и когда она наклоняется, эти великолепные груди качаются, а соски уже твердеют.
Я должен прикоснуться к ним. Я провожу пальцами по напряженным кончикам ее сосков еще до того, как она может встать, и я все еще держу ее, когда она встает.
— Это то, чего ты хочешь? — спрашивает она, и мой чертов мозг чуть не взрывается у меня в голове.
Самые сексуальные женщины — тихие, милые, от которых ты никогда не ждешь, что они тебя соблазнят. Эта как раз такая.