— Она идеальна, — сказала Кара. — Но позвольте мне сказать, что у неё огромные лёгкие. Когда она плачет, её слышат рыбы в океане. — Она улыбнулась и пошевелила крошечной ножкой в носках. — Отсюда и имя.
В животе у неё заныло от беспокойства. Они с Азаготом не выбрали имена, и ей не нравилось, что ему пришлось придумывать что-то самому.
— Её имя означает «океан»? — Она посмотрела на подругу. — Пожалуйста, скажи, что не «рыба».
— Ах… нет. — Щ ёки Кары покраснели. — Это значит «адская пасть».
— Что? — Лиллиана взглянула на милое личико и задумалась о том, что было в голове у Азагота. — Я не могу представить, о чём он думал.
— Это эльфийское слово или что-то в этом роде, — сказала Кара. — Думаю, ему просто нужно было как-то её называть, и серьёзно, просто подожди, пока услышишь её плач.
Что ж, Райка — красивое имя. Может, оно могло бы стать вторым именем. Ей не терпелось поговорить об этом с Азаготом.
— Ты спросила меня, знаю ли я, где Азагот, — сказала Лиллиана. — Что ты имела в виду?
От беспокойства у Кары появились морщинки в уголках глаз.
— Последнее, что я слышала — он был в Шеуле, сражался с Молохом.
— Значит, он был там, — ухмыльнулась Лиллиана. Он пришёл за ней. Однако её радость померкла, когда Кара задумчиво переступила с ноги на ногу. — Что? Что такое?
— У него будут большие неприятности, Лиллиана. Он…
— Я знаю. Он выпустил кучу демонов из Чистилища и сбежал из Шеул-Г ра, но я уверена, что его просто отругают.
Даже для её ушей это звучало как полная чушь.
— Нет, — тихо сказала Кара. — Он выпустил не просто горстку демонов. Он выпустил всех. А потом уничтожил Шеул-Г ра.
Лиллиана застыла, не в силах осознать, что только что сказала ей подруга.
— Нет, — сказала она. — В этом нет смысла. Это не… — Она замолчала, потому что в этом был смысл. Азагот всегда был склонен к саморазрушению, и если бы поверил, что она мертва или что её смерть неизбежна, он бы взорвался. В этом она была уверена. И это было именно то, чего она боялась.
— О, боже мой, — прошептала она. Прижав ребёнка к себе, она опустилась в кресло-качалку рядом с кроваткой. — Что с ним будет?
Кара опустилась на колено рядом с ней.
— Я мало что знаю. Ареса и Танатоса призвали на битву несколько часов назад. Я ничего не слышала с тех пор. П ока несколько часов назад не появились Ревенант и Блэсфим. Он сказал, что Шеул-Г ра уничтожен. — Она покачала головой. — Мы знали, что Азагот замышляет что-то грандиозное, но не знали, что именно.
— Как? — спросила она таким оцепеневшим голосом, что он прозвучал глухо. — Откуда знали, что он что-то замышляет?
— Он послал Мемитимов и Непадших жить здесь, с нами. — Она погладила Райку по чёрным, тонким волосам. — И отдал нам ребёнка, чтобы мы вырастили его, если ты не вернёшься.
Из груди Лиллианы вырвалось рыдание от осознания неизбежности. Всё, что она знала, исчезло. Шеул-Г ра, может, и был чем-то вроде тюрьмы, но это тюрьма с Азаготом. Она лучше будет в аду с ним, чем в раю одна.
— Мне так жаль, дорогая, — Кара протянула ей салфетку.
Лиллиана благодарно кивнула.
Что случилось с Ревенантом?
— Последнее, что я слышала — он собирался поговорить с несколькими важными ангелами, чтобы решить, что делать с Азаготом. Блэсфим отправилась ЦБП. Полагаю, теперь она полностью облачена в нимб, так что не сможет войти. Я не совсем понимаю, как это произошло, но я не очень хорошо разбираюсь в обычаях вашего народа.
Будучи человеком, Кара чужак в их мире, но была знакома с ним лучше, чем ей казалось.
— Я должна знать, что происходит, — сказала Лиллиана, поднимаясь. — Азагот должен знать, что я ещё жива.
Что-то запищало, и Кара вытащила телефон из кармана шорт.
— Это Харвестер. Она идёт за тобой.
— Почему?
Кара ухмыльнулась.
— Они поймали Азагота. — Её улыбка померкла. — И заключили в тюрьму, и… ты им нужна.
Лиллиана поспешила к Каре.
— Ты можешь ещё немного присмотреть за Райкой?
— Конечно. — Кара взяла ребёнка на руки, и хотя Лиллиана знала, что оставляет малышку в надёжных руках, всё равно было больно. Но пройдёт совсем немного времени, и они снова будут вместе. Она просто надеялась, что это включало и Азагота.
Глава 44
Азагот перебрался из одной тюрьмы в другую. Его свобода продлилась меньше суток. И ему было на это наплевать.
Без Лиллианы у него ничего не было. Если Небеса хотели, чтобы он гнил здесь вечность, он был не против. Но предпочёл бы, чтобы его убили.
Однако они, похоже, не собирались этого делать. Сколько бы он их ни оскорблял и как бы жестоко ни нападал на них, когда они пытались войти в камеру, они просто смеялись.