Нет, она тоже не могла себе этого представить. У Азагота, по необходимости, были очень строгие правила относительно того, кто мог входить в Чистилище, и никому не разрешалось входить без сопровождения его или Гадеса.
— Может, нам следует призвать Гадеса, — предложила она.
Он покачал головой.
— В этом нет необходимости. Портал предупредит его об активности. Если Азагота не будет прямо внутри со жрецом, Гадес вскоре появится, чтобы вышвырнуть тебя вон.
— Тогда мне пора идти. — Она заколебалась, внезапная тревожная мысль пришла в голову. — Хокин? Что, если наш отец забрал демона в одно из колец?
Тени промелькнули в его ярко-зелёных глазах, превратив их в цвет ночного леса.
— Значит, всё серьёзнее, чем я думал.
— Есть какие-нибудь советы?
— Ага. Не умирай.
Именно так сказал бы Фантом, и она печально улыбнулась, переступая через дверной проём и попадая в одно из самых странных мест, которые доводилось видеть. Бесконечная, выжженная серая земля простиралась насколько хватало глаз, прерываемая только шестью каменными зданиями, напоминающими мавзолеи, одно новее остальных. Здесь определённо не было Азагота или жреца Апостолов Склепа. Что она действительно заметила, так это багровую ауру, окружающую одно из зданий. Странно. Туда ли направился Азагот?
Поднялся грохот, сотрясший землю. Шаги? Она обернулась и увидела вдалеке Гадеса, быстро приближающегося к ней, хотя казалось, что он идёт пешком. Как он это делал?
«Убирайся».
Его голос прогремел у неё в голове.
«Убирайся сейчас же!»
Дерьмо. Не раздумывая, она бросилась к мавзолею, окружённому алым кольцом.
— Идесс! Нет!
На этот раз его голос звучал не в голове, а практически в ухе. Она метнулась внутрь… и вышла в царство настолько ужасающее, настолько гротескное, что начала поворачивать назад. Пока не услышала голос Азагота.
Глотая желчь, она прокладывала путь между сгустками окровавленной, дрожащей плоти размером с самосвалы и скелетами, которые корчились на земле. Под ногами было скользко, а скрюченные, раздутые существа с торчащими наружу органами стонали, подвешенные к колючим распятиям. Она обогнула стену щёлкающих зубов и отпрыгнула назад, когда клык зацепил её за рукав. Дерьмо. Она потёрла руку, заглянула за стену и увидела своего отца на краю обрыва.
Рядом с ним стоял Апостол Склепа, одетый во что-то прямо из «Безумного Макса», включая шлем, который, казалось, был сделан из черепа какого-то гуманоидного существа. Азагот наблюдал, как жрец поёт на шеульском, его костяной посох светился, когда он держал его над головой. Что он делал? Внезапно что-то схватило её и зажало рот. Она не могла кричать, даже ничего не видела, когда её закрутило и затянуло в какой-то липкий кокон. Паника подорвала остатки самообладания, когда голову Идесс заполнили видения того, как её медленно переваривают или разжевывают, превращая в мясо для бургера. Затем появился Гадес, его лезвие рассекло упругие руки, которые её держали.
— Дура, — хрипло прошептал он, освобождая её. — Сюда нельзя тем, кто не зло, не говоря уже об ангеле.
Она больше не была ангелом, но сейчас не время спорить. Гадес обнажил клыки, гораздо крупнее, чем те, что были на стене.
— Пойдём, пока Азагот не узнал, что ты здесь.
— Я уже знаю, — голос Азагота, чуть больше, чем рычание, доносился со всех сторон, развевая волосы Идесс, как порыв ветра. — Приведи её ко мне.
О нет.
Выругавшись, Гадес свирепо посмотрел на неё и подвёл к Азаготу, стоявшему у обрыва, возвышающегося над долиной. Ущельем, заполненным демонами. Тысячами. Десятками тысяч. Разочарование на его лице в сочетании с гневным пламенем, в буквальном смысле пламенем, в глазах заставило её рот пересохнуть, как высохшую оболочку того существа, которое в данный момент лежало у его ног.
— Итак, тебя выбрали жертвой.
Идесс сглотнула.
— Ч-что?
— Твои братья и сёстры. Они выбрали тебя, чтобы ты шпионила за мной, а потом отговорила, если обнаружишь, что я совершаю что-то безумное.
Испытав облегчение от того, что он говорил не буквально и не нуждался в кровавой жертве в том, что здесь делал, она попыталась сохранить немного достоинства после того, как с ней грубо обошлись сначала плотоядное вонючее растение, а затем Гадес.
— Это не так, — сказала она, хотя так оно и было. — Все хотят помочь. Мы хотим вернуть Лиллиану.
— Это и я пытаюсь сделать.
Она посмотрела на демонического жреца, его бледная как мел кожа казалась ещё бледнее из-за чёрных губ и мёртвых чёрных глаз.