Он предполагал, что всё это правда, но ему не понравилось, как она сформулировала аргумент, что собиралась сделать ему подарок.
— Ты будешь здесь, когда родится ребёнок, Лиллиана, — Он поцеловал её, растворяясь в тепле сладких губ. — Я найду способ вернуть тебя домой.
— Знаю, — прошептала она ему в губы.
Он окинул её взглядом, запоминая каждую ресничку, форму подбородка, изящный изгиб носа. Ему следовало больше восхищаться ей раньше. Каким расточительным он был в последние годы.
— Как ты узнаешь, что это реально?
— Мне не нужны доказательства, — сказала она. — Я чувствую это по ребёнку. — Её глаза заблестели, как это бывало, когда Лиллиану воодушевляла какая-нибудь идея. — Азагот, мы можем это использовать.
Будь это на самом деле, а не уловка, тогда да, они могли бы.
— Сначала мне нужно узнать, как ты. Я видел видео…
— Тс-с. — Она приложила палец к его губам. — Мы с ребёнком сильные. Но, пожалуйста, скажи, что у тебя есть план, как вытащить меня отсюда. Только не говори, в чём он состоит, на всякий случай, вдруг это какой-то трюк или Молох каким-то образом подслушивает.
Чёрт, он был в восторге от того, как они одинаково мыслили.
— Я сейчас работаю над этим. Но можешь рассказать что-нибудь, что могло бы помочь? Молох сказал, кто нас предал?
— Я его спрашивала, но он только сказал, что рано или поздно я узнаю. Он такой ужасный, Азагот. Совершенно сумасшедший. На самом деле, он поменял в имени букву, чтобы история отличала Молока от Молоха, как будто это кого-то волнует.
— Знаю, — выдавил он. — Он отправил официальное сообщение по демонической сети. Грёбаная обличительная речь о том, как его хороший друг Джон Милтон неправильно написал слово «Молок» в «Потерянном раю», но, должно быть, это судьба, потому что теперь Вселенная станет свидетелем восхождения Молоха. Этот парень — самовлюбленный псих.
Он гораздо более неуравновешенный, чем ожидал Азагот.
Лиллиана рассеянно кивнула, а когда заговорила, её голос дрогнул.
— Я сожалею о Мэддоксе и Джорни. — После его сдавленного кивка, она продолжила. — Я не знаю, поможет это или нет, но Молох сказал, что у него всё было спланировано, начиная с моего поступления в ЦБП и заканчивая планом отправиться на остров Ареса после. — Отстранившись, она направилась к стеклянным дверям, ведущим на балкон. — И Флейл здесь. Я имею в виду, с Молохом. Можешь разузнать что-нибудь о ней? Может, что-нибудь из её ангельского прошлого?
Флейл. Сука. Она не раз их предавала, и он уверен, что она стоит за смертью, по крайней мере, одного из его детей.
— Она причинила тебе боль?
Он уже планировал убить Флейл, но если она каким-то образом причинила Лиллиане вред, будет убивать её очень медленно.
— Напротив, она очень милая.
Лиллиана отдёрнула занавеску на балконной двери, впуская дневной свет. Здесь не было солнца, но бескрайнее небо над головой соответствовало дневному и ночному расписанию, яркость которого в течение дня прямо соответствовала настроению Азагота. Прямо сейчас оно было таким же ярким, как полуденное солнце в пустыне.
— Скорее всего, это уловка, чтобы заставить меня сотрудничать, но у неё есть преимущество — она знает обо мне больше, чем я о ней.
— Я выясню всё, что тебе нужно.
Он подошёл к ней сзади и обнял за талию, притягивая к себе.
— Ты нужен мне. — В её голосе были слёзы, и его сердце разорвалось на части, разливая боль по всей грудной клетке.
— Скоро, — пообещал он. — Я сделаю всё, чтобы тебя вернуть.
— И поэтому всё, что снаружи, разрушено?
Он окинул взглядом поле обломков и выжженную, изуродованную землю. Его мир действительно отражал то, что происходило в его жизни, не так ли?
— Я пытался вырваться.
— О, дорогой, — прошептала она, поворачиваясь к нему. Она положила голову ему на грудь, и он почувствовал, как влага стекает по его коже. Она плакала, и он почувствовал себя таким чертовски беспомощным. Он мог лишь обнять её. И чувствовать себя полным неудачником.
Как бы ему хотелось вернуться в прошлое, к самому началу, к тому дню, когда Габриэл пришёл к нему с возможностью сделать что-то на благо всех миров. Он всё равно бы согласился, но внёс бы в контракт некоторые существенные изменения. Хотя, по правде говоря, проблема не в первоначальном контракте. Проблема в том, что Небеса продолжали менять правила. В контракте всё было достаточно туманно, и они всегда находили способы что-то изменить.
Изначально был пункт о побеге, позволяющий Азаготу уйти в отставку, если он захочет. А потом он разозлил не того придурка-архангела, и тот успешно подал прошение об исключении этого пункта из контракта и установке защитного камня, чтобы не дать ему вырваться. Это было предательство, положившее конец сотрудничеству Азагота с Небесами.