Лиллиана хотела возразить, что он мог использовать Апостола Склепа для чего угодно, не говоря уже о запрещённом ритуале, но знала, на что способен Азагот, чтобы получить желаемое. На данный момент её единственной задачей было собрать как можно больше информации на случай, если она снова сможет связаться со своей парой во сне.
— Откуда ты это знаешь? — спросила она. — Твой шпион в Шеул-Гра?
Молох внезапно и яростно опустился на корточки и схватил её за горло, его покрытые металлом пальцы больно впились в кожу.
— Я поймал нескольких. — Он обнажил зубы, струйки слюны потянулись от его верхней челюсти к нижней, а зловонное дыхание обжигало глаза. — Твоя пара освободил тысячи душ из Шеул-Гра, приказав убивать и завладевать телами, прежде чем проникнуть в мою крепость, захватить меня и спасти тебя. Я сказал ему, чтобы он не связывался со мной. Я предупреждал его.
— Я пыталась сказать тебе, Лиллиана, — сказала Флейл странно мягким голосом. — Тебе следовало связаться с Азаготом.
Всё ещё находясь в хватке Молоха, Лиллиана пыталась глотнуть воздуха.
— Это не имело бы значения, — выдохнула она, обхватив живот руками, словно защищаясь. — Он не собирается освобождать Сатану. Он не даст тебе желаемого.
— О, но даст, — начал Молох, и его голос был шелковистым, как тёплая кровь. — Особенно если я начну отсылать тебя обратно. — Отпустив её, он вытащил из ножен на бедре опасный зазубренный клинок. Первобытный страх вернулся. — По частям.
Глава 19
Хокин не хотел этого делать.
Из всех новостей, которые он сообщал за свою жизнь, эта была самой ужасной. Его отцу уже был нанесён удар, когда они узнали, что его армия демонов с возрождёнными душами не смогла захватить ни одну из крепостей Молоха. Азагот также должен был знать, что Хокин не только сдал его Риверу, но и впустил его в Шеул-Гра. Как ни странно, его отец ещё даже не упоминал об этом. Можно было бы подумать, что это хорошая новость: Азагот не превратился в ядерный объект. Круто.
Это было бы неправильно.
Когда Азагот не выходил из себя, это было чертовски страшно. Когда Хокин приблизился, из командного пункта по коридору донеслись громкие голоса. Какой дерьмовый день. И он должен был стать хуже. Два удара подряд. А теперь нокаутирующий удар.
Сделав глубокий вдох, Хокин поправил спортивную сумку на плече и вошёл в командный центр Азагота. Это место напоминало зоопарк, битком набитый проверенными союзниками, шпионами, наёмными убийцами и парой приспешников Молоха, которые не подозревали о том, что Азагот знал, что они враги. Им предоставляли информацию, которую Азагот и Арес хотели получить. В центре комнаты, нависая над картой Шеул-Гра, стоял Азагот.
В комнате, полной гигантских людей и легенд, он выделялся изменённым обликом своего зверя: рога загибались за голову, глаза горели адским огнём, а кожа была тёмно-кроваво-красной. Хокин почувствовал, как взгляд Азагота устремился на него, и обжигающий жар, подобно лазерному лучу, ударил в то место, куда попал. Хок знал, что лучше не смотреть ему прямо в глаза.
— Мне нужно поговорить с моим отцом, — рявкнул Хокин. — Всем выйти.
Несколько мгновений никто не двигался. Некоторые посмотрели на Азагота, ожидая указаний, но когда он просто продолжал таращиться на Хокина, поспешно выскочили через многочисленные дверные проёмы. Огонь в глазах Азагота разгорелся ещё ярче. Ярче и крупнее, языки пламени почти лизали его брови. По крайней мере, он убавил огонь, позволив Хокину смотреть на него. Не то чтобы он этого хотел.
— Мы собираемся нанести новый удар, — сказал Азагот прокуренным голосом, полным демонических отзвуков. — Ресеф собирается обрушить чуму на войска Молоха здесь, — он указал на группу пластиковых орков, — и здесь. — Он уничтожил вторую группу своей рукой. — Драксис поведёт команду убийц через ломаную линию здесь…
— Отец.
— Что? Что бы это ни было, говори быстро. Мы должны атаковать снова, пока Молох не перегруппировался и не навредил Лиллиане. Мы проиграли, но ранили его. Арес говорит, что он не ожидает нового нападения так скоро…
— Отец! — Хокин положил огромный вещмешок на карту, уничтожая огромные армии. — Слишком поздно.
— Что значит «слишком поздно»?
Хокин сглотнул.
— Это прислал Молох.
Азагот застыл как вкопанный. По комнате разнёсся холодок, и на полу образовались полосы инея. Затем, неуловимым движением, Азагот подошёл к рюкзаку и расстегнул его. Плитка на полу потрескалась от перепадов температур, из-за чего в комнате стало очень холодно. Шок и боль Азагота сделали воздух хрупким, кожа побледнела, а рога и когти исчезли. Его крылья… они не сложились, а съёжились.