— Д-да.
Чёрт. Лиллиане нужен спасательный круг.
— Я как раз собирался дать ответ, когда ты вошла, — сказал Азагот. — Возможно, ты хотела бы оказать честь?
Она проигнорировала его, не отрывая взгляда от Люсиль.
— Сколько?
— Сколько чего, дорогая? — голос Люсиль сочился слащавостью. — Детей? Двести двенадцать. — Она одарила его улыбкой, которая была равносильна тому, чтобы раздвинуть ноги. Он знал, на что способен этот рот. И Лиллиана всё равно смогла бы сделать лучше. — Нас с Мрачным Жнецом связывает давнее прошлое. За тысячи лет до твоего рождения. — Она окинула Лиллиану холодным взглядом. — Думаю, ты могла бы присоединиться к нам. Я открыта для всего нового.
— Убирайся, — прорычала Лиллиана, указывая на дверь. — Убирайся сейчас же. И скажи всем своим подругам-племенным кобылам, что Азагот больше не доступен для разведения.
Азагот рассмеялся.
— Племенные кобылы? — Люсиль ощетинилась. — Быть избранной для создания в наших телах уникального класса ангелов из семени…
— Вон! — Лиллиана взмахнула рукой, и Люсиль катапультировалась по воздуху прямо в дверной проём. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что задребезжали картины на стенах. Затем Лили взяла одну из нефритовых фигурок лошади и разбила её вдребезги об пол.
— Это было необходимо? — спросил он. Вышвырнуть надоедливого ангела вон — это одно, а уничтожить четырёхтысячелетнюю скульптуру демона — совсем другое.
Лиллиана повернулась к нему, её глаза сверкали огнём.
— Что это было? Ты издеваешься надо мной? Тебе следовало её выгнать. Эта… эта шлюха… сделала тебе предложение прямо у меня на глазах. Та женщина, которую ты трахал в нашей спальне больше двухсот раз!
Ого.
Он имел в виду только статуэтку, но, очевидно, она не имела значения. Лилли была зла, и не только на Люсиль. Он избавился от большей части свидетельств своего прошлого: мебели для секса, игрушек… А она сожгла матрас. Но он полагал, что спальня остаётся… спальней.
— Успокойся, — мягко сказал он. — Мы нечасто пользовались спальней.
И, боже, не стоило этого говорить. В течение следующих нескольких дней он узнал, что его диван в библиотеке неудобный и что неразумно просить сердитую женщину успокоиться.
Он всё ещё считал весь этот эпизод забавным, но, вспоминая его, понял, что ему следовало попытаться взглянуть на всё глазами Лиллианы. С её точки зрения, она попала в засаду между женщиной, которая хотела секса, и мужчиной, который считал всё это забавным и лестным. И она не ошиблась. Он привык к тому, что женщины хотели его только за то, что он мог им дать — власть, известность, благосклонность, детей, — что это было приятно — быть желанным для него. Ладно, они не хотели его целиком. Только его член. Но всё же. Вместо того чтобы смеяться, ему следовало успокоить Лиллиану. Ему следовало дать понять и Лиллиане, и Люсиль, что единственным ангелом, который будет вынашивать его детей, единственной, с кем он когда-либо снова переспит, была Лиллиана.
Внезапно его чувства подняли тревогу, выдернув из воспоминаний. Кто-то могущественный только что вошёл в Шеул-Гра.
Пока Шеул находился в карантине.
Вновь.
Он убьёт Хокина.
И, возможно, того, кто вошёл через портал.
Глава 31
Азагот взмыл в воздух со своего балкона, держа Райку на руках. Она смотрела на него большими невинными глазами, полными доверия.
— Не волнуйся, — пробормотал он. — Папа позаботится о твоей безопасности.
Он парил над территорией, направляясь к порталу. Увидел Сюзанну внизу и мягко приземлился позади неё. Она резко обернулась, испуганно вскрикнув, но, увидев Райку, широко улыбнулась.
— Привет…
— Подержи. — Он протянул Райку. — Мне нужно кое-что сделать.
Она посмотрела мимо него и кивнула.
— Привет, Джим Боб.
Джим Боб?
— Какого чёрта? — Азагот развернулся так быстро, что чуть не ударил ангела крылом по лицу. — Кто тебя впустил? Хокин?
Джим Боб покачал головой.
— Это не важно. Что ты делаешь, чтобы спасти свою пару?
— Что?
— Что ты делаешь? — потребовал он. — Молох убьёт её, если не освободишь С атану. Итак, каков твой план?
Формировался план на ближайшее время, который включал в себя надирание задницы Джиму Бобу.