Затем Колесников стал выть. Пестель прикинул, может, от радости, что дружка кончил? И осторожно сделал в гнезде узкую щель.
Парень, стоя на коленях, раскачивался и выл, сдавливая голову руками. Пестель испугался, что сработала ментальная блокировка Капитанов, но нет. Потому что нечему было срабатывать.
Перед Колесниковым выстроился ряд полностью выпотрошенных шкафов. Лишь торчали обрезанные провода. Капитаны вывезли все подчистую.
У несчастного от пережитого поехала крыша[73].
Почему-то он решил, что превышен радиационный фон, и стал срывать себя одежду. Так и ушел голым.
Вопрос врачебной комиссии. Вы говорите, что ничего не помните с момента высадки. Полная амнезия. Но никаких травм у вас нет! Это нонсенс! Хоть что-то вы должны помнить!
Ответ пациента. Там был Мракобой! Он дал мне воды и сказал: «Держись, Колесников!» А кто этот Колесников?
«Лейтенант Колесников был один. Никаких посторонних лиц обнаружено не было ни при посадке, ни при исследовании прилегающей местности спец приборами».
Вопрос одного из членов комиссии. А что такое платформа, о которой все время твердит пациент?
Вопрос остался без ответа, как не имеющий никакого отношения к делу.
30. Платформа
Водительское место «Авроры» вновь занял Илья Стадник. Рядом на пассажирское месте устроился с чрезвычайно воинственным видом Бекк.
— Будем прорываться! Я дам тебе парабеллум! — сказал он.
— Никуда прорываться не надо! — поспешил успокоить девушку Вершинин. — У нас же ключ!
Они с Сандрой устроились на заднем сиденье.
До выставки надо было преодолеть 15 километров. В обычной жизни минут 40 езды. Но где она сейчас, обычная жизнь?
На Болотной набережной, едва они выехали на мост через Москву-реку, над ними ненавязчиво подвис квадрокоптер.
— Сейчас наши физиономии засветят на всю страну! — зловеще произнес Бекк.
— Это уже не важно! — заявил Вершинин.
— Это почему?
— Потому что сейчас уже все не важно! Мы на финишной прямой! Перед нами Платформа!
— Ну до Платформы еще… — пробурчал Бекк, но успокоился.
В словах Палыча имелась сермяжная правда. Или их сразу грохнут, а если не грохнули, то значит, решили проследить.
При повороте на Валовую со стоянки ресторана «Рокетс» ненавязчиво вырулил армейский «Барс», маршрут которого случайным образом совпал с их маршрутом.
— Сейчас ракетой шарахнут! — предупредил Бекк.
— До сих пор не шарахнули же! — возразил Вершинин.
Поведение майора ему отчаянно не нравилось. В таком состоянии тот легко мог сорваться, а вкупе с его боевыми возможностями имелся шанс получить регионального масштаба Армагеддон.
Но это не входило в планы Вершинина. Наоборот. Цель практически лежала у них в кармане. В такой момент любой раздрай в чувствах недопустим и чреват непредсказуемыми последствиями. А вот если собрать нервы в кучу и подойти к делу, сиречь, Платформе, с холодной головой, тогда можно достичь таких высот, которые никаким массовым мордобоем не добьешься. Даже если пол-Москвы тут положить.
— Пардоньте, у меня в глазах все раздвоилось! За нами уже два «Барса»! — сообщил Бекк.
— И один спереди! — уточнил Стадник.
— Дайте мне один РПГ, и мы прорвемся! — сделал майор воинственное заявление.
— Никуда прорываться не надо! — отрезал Стадник. — Если б хотели, нас бы давно остановили, что с РПГ, что без него! Они просто едут с нами!
Все замолчали.
Его слова приобретали двоякий смысл. Либо он каким-то образом узнал о планах вояк. Либо Пантанал взял действия вояк под контроль. И то, и другое было нехорошо. Они становились марионетками в чужой игре.
На Космодамианской набережной квадрик пропал.
— Это ничего не значит! — разочаровал Бекк. — Они байрактар подвесили! Мне сердце вещует!