Ведь какие угрозы были в довоенной жизни? Ну толкнет грубиян в метро. Водила крикнет через окно машины ругательство, когда они ненароком встретятся на пешеходке. И все. А чтобы что-то угрожало жизни? Мы в цивилизованном обществе живем, господа!
На стоянке сбера застыли разнокалиберные машины, вокруг которых суетились сотрудники.
— БС[27]! — усмехнулся Пестель.
Автоматически двери работали беспрестанно, то впуская, то выпуская БС.
Война началась, а они работают, идиоты, подумал Пестель.
Он обратил внимание на стильно одетую даму, которая выкатила из распахнувшихся дверей тележку Корбис на гремучих колесиках, груженную канцелярскими папками. За ней бежал охранник, крича «Не положено!»
Интересно, он знает, что Останкинская упала, подумал Пестель.
Охранник вцепился в тележку, дама дернула, и тележка упала на бок. Из нее вывалились папки… и пачки денег. Последовал короткий стоп-кадр-и началась свалка. Все забыли о своих делах, побросали открытые машины и кинулись собирать купюры.
Некоторые бумажки отнесло к ногам Пестеля, но он даже не пошевелился.
Мимо проехала пассажирская газель с номером 103. На Мосфильмовскую идет, прикинул Пестель и ему даже сделалось смешно. Происходящее казалось невероятным. Еще одной постановкой умершего российского кино.
Газель подъехала вплотную к боковым дверям, из которых показался толстый солидный мужчина. Видно большой начальник, потому что охранник кинулся к нему:
— Господин Оберхаузен! Смотрите что творится!
Охранник был уже изрядно помят, фуражку потерял.
Оберхаузен презрительно поморщился;
— Не мешайте работать!
Охранник растерялся:
— Как же так? Там деньги!
Из раскрытых дверей показался нос платформенной тележки, которую с трудом толкал мужчина в костюме, белой рубашке с галстуком. Явно не грузчик. Даже не клерк. Скорее руководитель среднего звена. Лицо было запыхавшееся, и сам он был вспотевший. Пот выступил даже поверх дорогого костюма.
Тележка была до самого верха заставлена тюками в прозрачном целлофане. Сквозь прозрачную обертку внутри просматривались банкноты. Очень много банкнот.
— Как же так? — растерялся охранник. — Господин Оберхаузен, я вынужден…
Что он был вынужден осталось неизвестным.
Открылась дверца газели, водила высунул руку с пистолетом, раздались несерьезные хлопки, как от глушителя старого авто. Хотя до охранника было всего несколько метров, водила сперва промахнулся. Униформа на охраннике разорвалась, а по боку точно гигантским алым фломастером провели. Зато второй пришелся прямо в лицо. Голова несчастного неопрятно разбрызгалась, и охранника отшвырнуло точно сломанную куклу.
Все завопили и стали разбегаться.
Побежал и Пестель.
Новоарбатский мост имеет протяженность полкилометра и 8 полос движения. Движение по мосту было гораздо свободнее, чем по 3-му транспортному. И машины неслись как-то нервно.
Пестель, голова садовая, не сразу заметил причину. Вернее, заметил сразу, но мозг отказывался воспринимать жуткую картину. Справа от моста все было, как всегда. Торчал шпиль сталинской высотки-гостиницы Украина. Вдали зубья Новомосковской «шестеренки».
А вот слева…
Ракета высокоточного действия попала в центр Дома правительства. На месте здания высотой 119 метров возникло пепелище диаметром 200 метров. Черное пятно застывшей лавы накрыло часть набережной до самой реки. Из воды торчали бетонные балки и остовы снесенных ударной волной машин.
Бывшее здание СЭВ также пострадало. 31 этажное здание раскололось в нескольких местах, потеряло почти все панорамные окна и держалось каким-то чудом, но чувствовалось это ненадолго.
Зрелище полного и безоговорочного погрома в центре города завораживало. Пестель даже забыл о возможной радиации.
Население спешило удалиться от опасного места. Из-под эстакады тянулся поток пеших с чемоданами на колесах. Один из мужчин запыхался и остановился перекурить рядом со стоящим Пестелем. Вообще он чувствовал себя отщепенцем и чужеродным элементом. Все бегут, спасаются, а он один никуда не спешит и даже, вот дурак, идет в обратную сторону.
— Тут не пройти! — размышлял он.
— Офигительно вдарили! — сказал остановившийся мужчина. — Точно в яблочко и нет правительства!
Он говорил с неуместным воодушевлением, но Пестель не стал делать ему замечание. Мало ли что за тип. Опять же стресс. Все-таки война началась. Запсихует, да и сунет нож под ребра. Или просто побьет. Пестелю нечего противопоставить с его «музыкальными» пальцами.