Я смотрел, как они переругиваются. Напряжение в воздухе становилось ощутимым. Лина тихо двинулась ко мне поближе, явно устав от этой перебранки. Однако Лаврентий не собирался отступать:
— Такие, как ты, Сёма, только и умеют прятаться. Поэтому и пришлось магам уходить в подполье. Сначала не остановили Вигарда, теперь вы не можете остановить Гончую и всю эту их свору… Ну ничего, новое поколение набирается сил, и мы не будем молча сидеть в подвалах!
У Семёна звонко скрипнул зубами:
— Хочешь сказать, мол, я виноват в этой ерунде? Были бы у меня возможности, я бы тоже дал отпор. Но всё не так просто в реальном мире, понял? Так что завязывай с базаром!
Лаврентий помедлил, потом повернулся ко мне:
— Если соберёшься разобраться с Гончей, рассчитывай на меня. Я не против рискнуть — лучше умереть, чем жить под их кнутом.
Я читал в его взгляде решимость, смешанную с юношеской самоуверенностью. Может, парень и вправду годится в помощники, но только не в этой ситуации? Я качнул головой:
— Ценю твою отвагу, Лаврентий, но давай пока каждый останется на своих местах. Нужно понять масштаб угрозы.
Семён усмехнулся:
— Во-во, наконец ты сказал по делу. Я уж думал, что ты такой же горячий, как он.
Мне не нравились все эти обсуждения, когда по сути мы толком и не знаем, что ожидать от Гончей. Поэтому я глубоко вздохнул и поднял ладонь:
— Ты плохо меня знаешь.
— Зато хорошо знаю Гончую, — усмехнулся Семён. — Он никого не жалеет. Если кого-то поймал, то…
— Жертва будет молить о пощаде. Да-да-да, — остановил его я. — Его дурная слава идёт впереди него и всё такое прочее. Слышал уже это и не раз.
Семён чуть помедлил, глядя на меня с прищуром:
— Да, вокруг него ходит много слухов. Если тебе это поможет, я могу сказать, что знаю точно. У него есть несколько артефактов, а сам он, насколько я знаю, не маг. По крайней мере, не пользуется потоками напрямую. Артефакты, которыми он располагает, позволяют глушить магию в радиусе нескольких метров. Он включает эту штуку — и даже самый сильный маг лишается своих способностей. Плюс у него что-то огневое, чем он выжигает, и ещё «толчковое» — видел как-то, как он одним ударом воздуха сшиб двух магов с ног. Да и драться он умеет будь здоров — быстрый и меткий.
Значит, антимагический артефакт, что глушит потоки. Серьёзная штука. Если я под это поле попаду, руны не сработают… Работает ли она постоянно? Вот в чём вопрос.
Тут зазвонил мой телефон — нервный, резкий звук придавил тишину в комнате. Я взглянул на экран: входящий вызов от Малика. Ну что там у него ещё?
— Слушаю, — проговорил я в трубку.
В ответ раздалось неприятное хриплое дыхание, затем низкий голос, почти рычащий:
— Как тебе канализация, дружок? Ещё не наскучил аромат дерьма?
Я похолодел. Это явно был не Малик. За спиной Лины проступил страх, а Лаврентий насторожился, сделав крошечный шажок ко мне. Я сжал телефон покрепче и процедил:
— Где араб, Гончая?
— Зови, как хочешь, — последовал насмешливый ответ. — Только твоему другу от этого не легче. На него уже одели самые удобные наручники. Имперская забота, знаешь ли. Не хочешь присоединиться к нему?
— И? — я с трудом давил в себе желание заорать.
— Что «и»?
— Думаешь, схвати едва знакомого мне человек, и я сейчас побегу его спасать, рискуя совей шкурой? — нужно было дать ему понять, что таким образом он меня не выманит.
— Как знать. Он вот говорит, что да, — в голосе звучала издёвка. — Короче. Если явишься добровольно, то, может, Малик и не познаёт всей прелести пыток. Но, разумеется, за себя я ничего не обещаю. Мне очень любопытно, что у него внутри.
— Да мне плевать на твои фантазии, — я сказал жёстко. — Сиди, жди. Я сам найду тебя
— Какой смелый.
Я в бешенстве рявкнул:
— До встречи, псина.
И тут же отключил вызов, потому что понимал: он может пытаться засечь наш сигнал, отследить, где мы находимся. Проклятие. Малик у него в руках. Этот приятель был одним из немногих, кого я знал в этом мире. И теперь он попал в лапы Гончей…
Оглянувшись, я увидел, как Лина прикрыла рот ладонью — то ли от ужаса, то ли от растерянности. Семён, напротив, выгнул бровь:
— Это он, да?
— Да, Гончая. Звонил с телефона Малика, — отозвался я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — И ничего хорошего в этом нет.
Семён не стал задавать лишних вопросов. В наступившей тишине отчётливо слышалось, как бьётся сердце у меня в груди. Надо было что-то решать… Но Сперва Семён выпалил: