Часам к двум дня каждый уже почти валился без сил. Шевцов утирал пот со лба, громко ругаясь на «чёртов молодняк». Кора сидела на корточках, поправляя повязку на кисти. Тень молча перебирал ножи, Гвоздь глядел на него с любопытством. Клей жаловался: «Мне бы пивка!» — и тут же получал убийственный взгляд от Михайлова. Я стоял с Булатом в отдалении и кивал: действительно, команда начинает работать.
Снова запиликал телефон. Лина. Отослав Булата кормить народ, я отошёл в сторону и взял трубку.
— Привет, Дань!
Я на миг ощутил, как внутри всё теплеет: её голос я не слышал целую вечность.
— Привет, магичка. Чего так долго не объявлялась? — спросил негромко.
Она отозвалась с явной досадой:
— Проблемы тут у нас… Малик и я застряли в Петрозаводске. Да и все маги тоже. Оказывается, эта амнистия действует только здесь! А если мы выйдем за пределы города — опять станем преступниками? Это смешно и страшно одновременно.
Я нахмурился. Похоже, Император свою благодать распространяет весьма избирательно.
— Погоди, то есть вы не можете спокойно уехать? Даже по делам?
— Не можем! — в голосе Лины звучало явное возмущение. — Местные власти, конечно, не трогают нас, но стоит выбраться в соседний регион, и здравствуйте, розыск! Мы с Маликом пытались пробить этот вопрос, но все только руками разводят: мол, указ Императора пока распространяется лишь на Петрозаводск.
Она тяжело выдохнула. Я явственно ощутил её ярость, смешанную с безысходностью.
— Чёрт, Лина, — проговорил я серьёзно. — То есть вас до сих держат в ловушке… Это форменный беспредел. Слушай, я попробую пробить. С Императором теперь на короткой ноге.
— Правда? — переспросила она, и в голосе мелькнула горечь. — Не знаю, хватит ли тебе влияния. Но… пожалуйста, сделай хоть что-то. Я чувствую себя последней дурой, что поверила. Как и все остальные в Петрозаводске. Город уже не подполье, но ведь невозможно всю жизнь сидеть в одном месте!
— Я понимаю, — повторил я тихо. — Обещаю, разберусь. Вы нужны мне в столице. Так что это в моих же интересах. Малик там что?
— Да, он тут бегает, пытается по своим каналам решить, но всё глухо. Мы связаны по рукам и ногам, — она вздохнула, потом добавила. — Спасибо, что выслушал. Я… иногда уже сомневаюсь, что что-то изменится.
— Изменится, — жёстко произнёс я. — Я за это ручаюсь. Берегите себя. И если что — сразу звони.
Мы попрощались, и я ещё секунду слушал короткие гудки, пока не убрал телефон в карман. В груди всё кипело: Император не сдержал обещаний. Специально оставил лазейку, чтобы держать магов в узде. Дать им «амнистию» в одном городе и запретить им покидать границы — гениально, если хочешь контролировать целый пласт людей с особыми способностями. Хотя что ещё от него ожидать?
— Ладно, придётся побороться, — пробормотал я сквозь зубы и тут же набрал номер Василия Конюхова. Трубка зашипела, он ответил спустя несколько гудков:
— Слушаю, Градов.
— Насчёт амнистии. Почему магам нельзя покидать Петрозаводск? Император же обещал свободу, а по факту, за пределами города они опять под прицелом.
— Вы же понимаете, — осторожно заговорил Конюхов, — указ распространяется на конкретный регион, где он и проявили себя. В обещании Его Величества не было ничего про всю Империю. У них есть свобода…
— Какая свобода? — процедил я. — Вы их там маринуете, люди сидят, как в капкане. Я рекомендую озаботиться этим вопросом, потому что если Его Величество хочет, чтобы я на него работал, ему придётся расширить программу амнистии
— Увы, это не единственный вопрос, который Император решает, — бесстрастно ответил Конюхов. — Разве вы не видите, насколько неспокойная обстановка сейчас по всей Империи? Монстры, Третий Круг… Параллельно продвигается реформа, но дать полную свободу магам — слишком рискованно.
— Да они не террористы, а обычные люди! — раздражённо повысил я голос. — Ладно, хоть что-нибудь можете сделать?
— Я передам ваше требование, — пообещал он. — Но не ручаюсь, что решение будет скорым.
На том связь прервалась, Конюхов не хотел дальше спорить. Я сжал телефон в кулаке, досадливо выругавшись. Всё становится понятно: Императору удобно держать свободных магов на привязи в одном месте. Они, может, и не пойманы, но и не свободны.
— Ничего, — проговорил я вслух, в пустоту, — ещё посмотрим, кому станет хуже, когда вся эта игра раскроется. Не прощу такой подлости.
Оглядевшись, я убрал телефон в карман, стараясь успокоиться. Потом вернулся к делам «Отряда 7». Но в мыслях уже крутился план, как растормошить Императора и добиться, чтобы Лину и Малика отпустили в столицу.
Когда вернулся, увидел, что Булат успел накормить народ, и теперь они, хоть и уставшие, продолжали тренировки. Неплохо. Пусть сами проявляют инициативу.
Часам к пяти вечера я подвёл небольшой итог: команда сегодня выложилась, никто не сломался, никто не начал забастовку. И что важнее, виднелись зачатки слаженности: те же Гвоздь и Тень уже работали в паре при зачистке условного здания, и у них получалось. Батя помогал Коре отрабатывать прикрытие. Михайлов старался руководить, а Клей и Фокус тихонько общались, как соединять взрывчатку и электронные ловушки.
— Честно говоря, я доволен, — признался я, собрав их всех в круг. — Днём вы показали потенциал. Конечно, ошибок полно, но я вижу, что вы способны стать полноценным отрядом.
Они слушали молча, лишь Гвоздь еле заметно ухмыльнулся. Я приподнял бровь:
— Хочешь сказать, Гвоздь?
— Да вроде нет, — покачал он головой, — просто понравилось наконец работать сообща, а не крысиными методами.
— Рад слышать, — кивнул я. — Но пора проверить вас ещё одним способом. Завтра мы выезжаем в Звенигород. Проверю ваш уровень в реальном бою.
— О, — оживился Клей. — Сюрпризы, значит?
— Именно, — я глянул на Фокуса. — Подробности обсудим утром. А на сегодня всё, отдыхайте, ужинайте, кому что надо.
Народ зашевелился, кто-то потянулся к запасам еды, кто-то пошёл отмываться. Булат, перекрестив руки, подошёл ко мне:
— Ну, видел, они даже сами взяли инициативу? Значит, начинают привыкать друг к другу.
— Да, — удовлетворённо отметил я. — Всё идёт по плану.
На следующий день мы с утра подготовились к выезду. Империя согласовала наш запрос, разрешила «Отряду 7» направиться на место, где творится полная каша с монстрами. Я внимательно проверил, хватит ли нам оружия и боезапасов и провёл краткий инструктаж по тому, что нас ждёт.
— Все при деле? — спросил я у ребят, когда мы собрались у фургона.
— Да, командир, — ответил Михайлов.
— Тогда в путь. Булат, за руль.
Он кивнул, сел на водительское броневика. Я плюхнулся рядом, остальные — в бронированный отсек. Машина загудела и тронулась. Дорога предстояла неблизкая. За окнами мелькали серые пейзажи, поля, леса, потом потянулись мрачные окраины, а следом магистраль, ведущая к Звенигороду.
Когда мы пересекли условную границу с городом, почувствовали себя так, будто въезжаем в зону военных действий. Пустые улицы, кое-где торчат чёрные скелеты сгоревших автомобилей, стеклопакеты в зданиях выбиты, вывески над магазинчиками болтаются на ветру, часть из них сорвана. На дорогах валялись отбросы: мусор, рваные тряпки, сломанная мебель. Ни единой живой души. И только ветер завывал под колёсами, да где-то вдалеке скрипела несмазанная вывеска, гоняемая порывами.
— Смотри, — сказал Булат, притормаживая у моста через центральный канал, — что за хрень?
Я посмотрел в лобовое. Увидел грузовик, наполовину провалившийся под мостовую, задние колёса торчат, а капот в воде. На нём валялись трупы, причём некоторые выглядят так, будто с них содрана плоть.
Мелкая рябь на воде подсвечивалась тусклым солнцем, и я ощутил знакомый тошнотворный запах — тухлая вода, пропитанная магией разрыва. Похоже, канализация здесь стала логовом твари.
— Всем быть начеку, — сказал я в рацию. — Похоже, нас встретят прямо тут, — а когда отключился, то сказал негромко. — Здесь всё ещё хуже, чем было в отчётах.