- М… - девочка вдруг состроила странную мордашку. Но, в конце концов, просто кривовато улыбнулась, - хорошо! Тогда я буду рассчитывать на тебя! Вместе мы ее точно одолеем!
- Да! – кивнул юноша. – Обязательно.
Он снова развернулся к друзьям и тяжело вздохнул. Сложно было понять, стало ли на душе легче после такого разговора. Но таосец был хотя бы уверен, что следующие несколько минут не будет переживать о том, что забыл кому-то рассказать нечто важное. Пусть его выступление и походило на прощание.
- Ну? Так ты идешь? – поторопил его Нир. – Или, может, все-таки мне стоит? У меня ведь нет этих ваших потенциалов. Судье придется работать только с моими чувствами. А у меня не так уж их и много.
- Не в этот раз парень, - спокойно возразил Юн Джин. – Боюсь, твоя неприязнь к сайфорсу на почве зависти сыграет против тебя. Так что, лучше скрести свои пальцы за мое возвращение. Или невозвращение – как тебе удобно.
- Не делай из меня истерика, желающего зла своим соперникам, - Нир скрестил руки на груди. – Я, конечно, могу быть тем еще язвительным придурком. Что уж поделать? Но злорадствовать над чьей-то смертью или несчастием не входит у меня в привычки.
- Пожелайте мне удачи, - махнул рукой таосец. – Если я не вернусь, не идите следом. Возвращайтесь к Древнителю. Вместе придумаете новый план.
Юн Джин выдохнул и шагнул к призрачным вратам. Как он и ожидал, стеклянные двери оказались почти бесплотны. Он скользнул мимо них, будто пройдя сквозь стену застывшей воды.
Сразу вслед за этим свет сзади померк. Врата материализовались, перекрыв путь назад. Помещение перед гостем тут же погрузилось во мрак. Сзади раздались крики и глухие удары. По всей видимости, команда тоже заметили метаморфозу с вратами и испугались худшего.
Однако таосец уже абстрагировался от мыслей о друзьях. Перед ним во тьме медленно расцвели источники света. Некоторые - в полу, другие – в стенах. Синие, зеленые и красные цвета пробежались по зачарованному мрамору из маленьких точек. Пятна быстро выросли и слились друг с другом. Разные цвета смешались, снова возвращая интерьеру истинный белый цвет. Но теперь все поверхности излучали ровный холодный свет.
Его перекрывали только сотни тел. Смешанные с истлевшими тканями скелеты покрывали почти весь пол. Многие вытянулись под ногами гостя. Некоторые сидели у стен в тревожных позах. Редкие мертвецы застыли стоя с разорванными головами или грудными клетками.
Но в отличие от поля вокруг шпиля, здесь Юн Джин не улавливал никаких запахов. На стенах царили однотипные симметричные узоры. Весьма минималистичные декоративные детали были созданы не для услады взора, а, скорее, для концентрации внимания.
Ничего более примечательного Юн Джин в зале не заметил. Пару минут, пока он разглядывал холл Атерос Оллиум, его сердце совсем успокоилось. Мысли улеглись. Все волнения и беспокойства канули поглубже в память, прикрывшись только самыми необходимыми воспоминаниями. Теми, что были о доме, долге и уроках своей семьи. Все, кроме этого, перестало иметь значение.
Теневод спокойно ступил вперед. Трупы захрустели у него под ногами. Но парень не пытался ступать беззвучно и аккуратно. Сейчас ему было все равно, как себя вести. Все, что от него требовалось, это пройти до конца коридора.
Длинное симметричное помещение вело гостя вглубь горы. Перед ним ковром стелились тела тех, кто пал жертвой Эмпатического Судьи. Юн Джин не видел и не ощущал стража Пика Талоса. Ему оставалось лишь не дать этой безликой сущности увидеть или ощутить в своем разуме хотя бы намек на чувства или эмоции.
Юн Джин двигался вперед. Его не волновали трупы тех, кто пытался пройти путь до него. Он ступал по ним или обходил некоторых. Сейчас таосец был в своем самом привычном состоянии. Ему не нужно было волноваться о своей жизни или о жизни друзей. Все это не имело значения. Важна была лишь цель.
- О чем тут можно думать? – спросил он себя мысленно. – Я могу пытаться ничего не чувствовать. Но как заставить мозг ни о чем не думать? Наверное, достаточно лишь думать о чем-нибудь нейтральном. Например, о моем прошлом. О доме, «семье», уроках отца. Когда-то я ненавидел все это. Даже несмотря на смирение. Но сейчас, скорее, благодарен тем временам и тому, что сделали мои близкие. Сейчас та ненависть и сегодняшняя благодарность и признание компенсируют друг друга.
Чей-то череп хрустнул под ногами. Мозг интуитивно попытался с чем-то сравнить этот звук. Сознание начало дергаться в попытках как-то разнообразить вялое прохождение по скучному коридору с трупами. Но таосец сосредоточился на мыслях о прошлом.